Данан, точно!
Проводив глазами мага, который, видимо, отправился искать, кому еще нужна срочная, посильная помощь, Жал сосредоточился на чародейке. Данан трясло, но она была в сознании и дышала. Это уже многого стоило.
Древняя воля, ведущая тьму мира, была сломлена.
За лечение пострадавших, кого еще можно было спасти, взялись большей частью маги Цитадели Тайн, которые, когда там объявился архонт, высыпали в страхе наружу. Бегство отняло у них много нервов, но сэкономило хоть какой-то запас сил. Впрочем, они еще всерьез пригодятся — позже, когда придет срок восстанавливать разбитую, разрушенную башню. Ллейд, Диармайд, которого парой крепких ударов привел в чувство восставший Борво, Ресс и еще с три десятка человек занимались устранением разора, погребением убитых. Маги, кто не мог лечить, жгли трупы — и исчадий, и обычных пехотинцев, и теократов, и даизгаров.
Данан, когда её немного привели в чувство, отказалась двигаться куда бы то ни было и попросила оставить одну. Холфьстенн и Жал, не сговариваясь отошли к самой лестнице, которая вела на площадку наверху башни, но все-таки остались. Мало ли — сейчас могло в самом деле случиться что угодно.
Данан сидела почти самом на краю. Заклинания Фирина помогли: чародейке удалось сесть, расставить согнутые в коленях ноги и даже завалиться на конечности обмякшим туловищем. Раны, сквозь которые недавно сочилась Пустота, затянулись, но не зажили. У неё не было какой-то особенной боли — в груди, в голове или еще где. Все просто ныло, словно она лично за прошлую ночь перетаскала все кирпичи королевского дворца Галлора с одного места на новое.
Но вместе с тем все её тело оказалось одной новой, прежде незнакомой Данан болью — как болят отрезанные конечности. Данан, не открывая глаз, прислушивалась к себе и чувствовала: из неё вырезали — её. Словно осталась только оболочка из кожи, а все, что было внутри, вынуто извергом-пекарем, который решил нашпиговать чародейку какой-нибудь экзотичной начинкой.
А затем извлек и ту.
Магическая и жизненная сила, высосанная из архонта, израсходовалась вся, до капли, в Поющей Погибели. Потому что перевес в душах и жизнях, которые присвоила себе Данан, был невелик, и пришлось отдать все, даже распоследние крупицы собственного могущества, чтобы одолеть Ас-Хаггардского колдуна. Однако Пустота, которую Данан вытянула вместе с жизненными токами Темного, никуда не делась. И сейчас чародейка ощущала, как где-то глубоко внутри, под заросшими от заклятий Фирина бороздами, перекатывались густыми клубами чернь и скверна.
Пустота, над которой она никогда не будет властна.
Вскоре на башню поднялся Йорсон, настаивая, что каждый командор смотрителей должен взять как можно больше крови архонта для будущих поколений. За его спиной возвышался Ресс, явно посланный Тальвадой с той же целью, и Гарн, науськанный, наверное, Диармайдом. В простых и доступных жестах Хольфстенн объяснил, как надолго и далеко прибывшим стоит отправиться. Труп никуда не денется, разделкой «добычи», как он выразился, можно заняться и потом.
Прибывшие пытались настаивать, но личное появление командора Тальвады решило вопрос. Жал и Стенн сопротивлялись, колеблясь, но все-таки пропустили эльфийку. Данан нужна была помощь, которой они, наймиты, не имеющие отношения к Смотрителям Пустоты, просто не могли оказать.
Поскрипывая доспехами, командор неспешно, но твердо подошла к чародейке. Сверху открывался убогий, устрашающий вид растерянных людей, гномов и эльфов, опешивших от предательства Смотрителей, от необходимости убивать тех, кто был их надеждой, от неизбежной участи совладать с последствиями Пагубы. Едва ли чародейка наслаждалась подобным зрелищем, трезво рассудила Тальвада, и нарушила шумную тишину.
— А эти стражи Вечного неплохо научены, правда? — спросила командор, встав от Данан сбоку. Та даже не оглянулась. — Никто внизу не пострадал от этой твоей атаки.
Данан чуть качнулась: согнутые ноги все-таки расслабились и опали на плиты крыши прямыми. Руки, устроенные промеж ног, безвольно обвисли. Голова болталась, как на волоске, плечи ссутулились. В глазах невозможно было разглядеть ни согласия, ни несогласия, ни даже тени заинтересованности в происходящем.
— Впрочем, как и этот твой Фирин. Он, кажется, действительно многое умеет.
— М, — неразборчиво откликнулась Данан. Тальвада сочла этот звук хорошим знаком и продолжила:
— Его труп и кровь послужат на благо будущих поколений Смотрителей.
— Наверное, — выдохнула Данан, мечтая, чтобы Тальвада просто оставила её в покое.
— Ты хорошо постаралась, Данан, — сказала она голосом, в котором чародейка слышала истую похвалу. Будто бы не зря она, Тальвада, доверила Данан глоток священной эльфийской реликвии. В другой раз это вызвало бы у женщины легкую улыбку, но не сегодня.