«И я тоже», — дернулось в груди чародейки.
— Не зря.
Дей вытянул руку вдоль бедра открытой ладонью вверх. Покосившись на неё, Данан несколько раз кивнула и переплелась с Диармайдом пальцами.
— Ты как? — спросил Дей, сам зная, что бессмысленно. Он не обидится, если Таламрин не ответит.
— Не знаю, — призналась та. Дей с пониманием кивнул. Он тоже ни черта не знал.
— Данан, я назначил на завтра собрание Королевского Секвента. Надо решать, что делать с парталанцами. Как и в каком порядке восстанавливать Галлор и другие города. Скорее всего, мне придется просить займы у гномов или в банках за морем. Надо обсудить коронацию и много других вопросов…
Данан понимала, к чему мужчина клонит, но не хотела быть той, кто озвучит это вслух. Поэтому молча слушала дальше.
— Данан, Жал никогда не поймет тебя по-настоящему.
«Только он один и понимал до этого времени. Не считая Клейва и Хольфстенна».
— И я понимаю, что он был нужен тебе как средство спасения от голосов… Но ведь теперь нет никаких голосов! — убежденно вспыхнул Дей, оглянувшись на чародейку. Он обхватил женскую ладонь еще и второй рукой. — Он больше не нужен тебе! Как и ты — ты сама знаешь — никогда не была нужна ему. Он испытывает к тебе в лучшем случае влечение…
Данан все еще молчала, и Дей, разбиваясь доводами о непроницаемое спокойствие, встряхнул ладонь чародейки.
— Данан, — сказал твердо и облизнулся. — Тебя уже когда-то прочили в жены королю…
Данан выдернула руку с неожиданной силой и сжала кулак — чтобы Дей не взял снова. Поднялась на ноги и вернулась к зеркалу.
— И перестали прочить, Диармайд, потому что я маг. И я не перестала им быть.
— Но теперь король — я, — напомнил Дей, вставая следом и ровняясь с чародейкой.
— Король, — кивнула она. — И смотритель Пустоты, Дей. Бывших у нас точно не бывает. Уже одно это будет накладывать тень на твое правление. Смотрители хуже плодятся — это все знают, а уж в союзе двух смотрителей…
— Это неважно!
— Только это и важно! Не говоря о том, что я тоже смотритель и я, Диармайд, маг! Маг, понимаешь! Если тебе простят скверну в крови за то, что ты Саэнгрин, то в моем случае любой из этих двух причин достаточно, чтобы отказать мне в коронации рядом с тобой. Любой, каждой по отдельности хватит, чтобы запретить мне даже смотреть в сторону кресла королевы! А уж сразу и маг, и смотритель…
«И жгучая нечисть».
Данан усмехнулась: о чем они вообще тут говорят? — и принялась расхаживать по комнате. Дей, наблюдая, чуть отклонился назад, как делают, когда хотят крикнуть погромче.
— Тогда останься со мной как ближайший советник и душевный друг!
Данан остановилась с занесенной ногой, посреди несделанного шага. Сглотнула, встав все-таки уверенно, и обернулась с видом человека, который не верит собственным ушам.
— Любовницей? — правильно услышала она. — А ты в своем уме, Диармайд?
— В своем, — не отступил мужчина, сделав несколько решительных шагов в сторону женщины. — Ты говорила, что я хуже тем, будто надеюсь на воскрешение Реда. Так вот, я больше не надеюсь! — «Не после того, как его голос велел мне убить тебя». — Но Данан! — он сжал зубы. Сделал еще шаг, потянул руки. И чародейка увидела, насколько Диармайд в самом деле измучен борьбой, в которой провел месяцы. — Меня ведь тоже, кроме тебя… — по мере приближения Дей стал говорить тише, — никто… ни одна не поймет. Не услышит.
Дей замер, качнул головой и стал теперь сам мерить шагами комнату:
— Завтра каждый из них начнет подсовывать мне своих дочерей да племянниц, считая такое родство хорошей платой за то, что помогли мне вернуть трон.
— Сегодня. И они будут правы, — сказала ему в спину Тегана.
— Они всучат мне девку, до которой ни мне, ни им не будет никакого дела, только для того, чтобы иметь возможность давать мне важные советы, которые будут блюсти их, августов, выгоду.
Данан вдруг рассмеялась.
— Это любопытные рассуждения, Дей. Особенно если учесть, что я сама из семьи августов, и женись ты на мне, Ллейд бы тоже не упустил шанса.
Диармайд совсем не разделял женского веселья. Перестав метаться, он встал рядом с чародейкой и открылся:
— Я уже уговорил, и ничего не изменилось, Данан. Я люблю тебя. И тем сильнее, чем больше понимаю, что за все минувшее время ты не сделала ничего, что могло бы мне навредить. Я верю тебе, Данан. И если ты уйдешь, я не только проиграю какому-то остроухому убийце — я останусь один. Как мужчина, как человек и как король.
Данан смотрела на товарища, медленно скользя взглядом по так хорошо знакомому, но сейчас — абсолютно новому лицу, отмечая, как он изменился. Она сделала последний разделявший их шаг, не позволяя более даже воздуху встревать меж ними.