«Август». Диенар вздохнул: с известного разговора она больше не обращалась к нему по имени и звала неизменно августом или, реже, милордом. От этого нередко грустнел сам Диенар.
Тему случившегося признания они упорно обходили. Настолько упорно, что Айонас даже не сразу задумался о главном: все его прежние опасения и размышления насчет связи и чувств между Альфстанной и Ллейдом утратили смысл. Ллейд говорил, что она «не хочет» быть с ним — ни в каком значении. И теперь Айонас невольно начал задумываться: что такого было в нем самом, раз быть с ним Стабальт вдруг «захотела»? Ллейд моложе, он рисковал в их замысле не меньше остальных, не имел детей, и был дружен с Альфстанной задолго до появления в их несостоявшемся треугольнике его, Айонаса. Благодарность за спасение? В этом причина симпатии к нему молодой августы? Да нет же, благодарность и интерес не одно и то же, да и Альфстанна не была склонна путать одно с другим. Тогда, может, та двусмысленная ситуация в конюшне стала толчком? Когда он повел себя не совсем правильно? Или то, что он предложил ей брак вместо помолвки? Если так подумать, он кучу раз давал ей повод считать, что имеет на неё виды. Неблаговидные, впрочем, судя по её реакции в «брачную» ночь.
— Это элементий, — пояснила Альфстанна, так и не дождавшись от Айонаса никакой реакции.
У того дрогнули руки — с элементиевыми конвертиками вместе. Он словно опомнился и вытаращился на девушку.
— Порошок с западных островов?! — Темные глаза засветились так, словно пару порций этого порошка кто-то только что поджег прямо у Айонаса в голове.
Вместо ответа Альфстанна улыбнулась. Не знай её Диенар, решил бы, что коварно. Но на деле просто хитрюще.
— Откуда он у тебя?
— Ну, — протянула Стабальт, отводя глаза. — Я немного разбираюсь в минералах.
— Это вообще не ответ! — возмутился Айонас, убирая врученные конвертики в карманы.
Альфстанна хохотнула, перебив мужчину. Сделала жест рукой: хватит, хватит, Айонас, сейчас все расскажу.
— Знаете, август, я не всегда была наследницей Батиара Стабальта. Прежде я была просто высокородной девицей на выданье с баснословным приданным: частью от отца, частью — еще от того приданного, которое перешло в наш клан вместе с матерью. Когда братьев не стало, и мне пришлось стать подле отца, моим «приданным» оказался весь надел клана Стабальт. То, что прежде мне в приданное закладывал отец, вернулось в казну, а то, что досталось по материнской линии, мне позволили тратить по своему усмотрению. Я выбрала элементий и кое-что еще.
Элементий, мысленно повторил Диенар. Элементий? Элементий?!
О, Проклятье! Эта девчонка точно сведет его с ума! Почему она не накупила себе платьев, бриллиантов, какой-нибудь краски для глаз или дорогущие шпильки для волос?! Почему, черт подери, ЭЛЕМЕНТИЙ?! Почему ей вообще интересны минералы?!
Не скрываясь, Айонас спросил об этом. Причем с такой одержимостью, как будто Альфстанна все-таки купила бриллианты, спрятала, и теперь Диенар жутко хотел разузнать, где именно.
Альфстанна откровенно засмеялась:
— Август, женщина наряжается в платья и бриллианты с одной целью — показать, какая она роскошная и богатая, чтобы обогнать конкуренток и привлечь отличного мужа или любовника. Представьте-ка собрание знати в этом дворце в мирные годы правления Драммонда. Представили? — Айонасу было не нужно представлять: он их помнил! — Явись я на любой светский прием даже в мешке из-под соломы, я бы все равно осталась самой замечательной и желанной женщиной в глазах любого холостого мужчины. И конкуренток бы у меня не было. Просто потому, что я — Альфстанна Стабальт. Так на черта мне тратиться на непонятно что, если очередь к моему алтарю и без того самая длинная в королевстве? — она снова усмехнулась, а Айонас наоборот — померк.
Он никогда не смотрел на их союз с этого угла, и только сейчас начал понимать, почему с самого начала Альфстанна предложила им с Ллейдом ограничиться помолвкой. Почему, предлагая, так нервничала. Дело отнюдь, отнюдь не в природной женской скромности и стыдливости! Ох, Митриас! Да какая к демонам скромность — она же до прибытия в столицу не расставалась со своей охраной, которая сплошь из мужчин! Ему следовало это понять по тому, как девчонка относилась к своему ночному горшку и его содержимому: мол, что есть, то есть, у него, Айонаса, вон, так же. Жена, с которой Айонас прожил пятнадцать лет, до последнего дня ограждала мужа от подобных природных проявлений со своей стороны. А тут какая-то сторонняя девка — и такая раскованность…
Когда позже Диенар предложил девчонке заменить обручение на полноценный брак, Стабальт колебалась не из-за страха потерять лицо благородной леди или невинность в вынужденном союзе с малознакомым, чужим человеком. Было б надо, она бы, не оглядываясь, первой легла в кровать и потащила его к себе. Нет, причина её душевных мук в другом: то, что они женаты, практически означает, что сейчас он, Айонас, имеет доступ ко всем благам клана Стабальт.