За недолгую жизнь Ягра-Тиля на дне его успел скопиться толстый слой ила. И теперь, когда вода ушла, он превратился в опасную ловушку.
Пран Чоль, заклинатель костей из клана Канниг-Тола, относившегося к Кроновым имассам, сидел на низком валуне неподалеку от бывшей береговой полосы. Возле него торчали пучки жесткой травы вперемешку с иссушенными обломками дерева. Через дюжину шагов начинался плавный спуск, где трава уступала место глинистой жиже.
Ее добычей стали три ранага: крупный самец, самка и их детеныш. Они пытались выбраться, но не сумели. Ранагов ждала печальная участь: быть съеденными стаей айев — крупных полярных волков.
Однако новоявленная суша пленила и их, и охотники оказались в той же самой ловушке, что и добыча. Пран Чоль насчитал шесть волков, в том числе годовалого щенка. Судя по следам, в стае был еще один подросток, но тот, покружив возле опасной ямы, побрел на запад. Только вряд ли он ушел далеко.
Трудно сказать, как давно травоядные ранаги и хищные айи попали в этот глиняный капкан. Глина вокруг их тел успела затвердеть. Кое-где светло-зелеными пятнышками проглядывали взошедшие семена. Заклинателю костей эта картина напомнила многочисленные видения из его странствий духа, когда сотни и тысячи мелких подробностей сливаются в одно фантастическое полотно. Для этих зверей битва растянулась на целую вечность: хищники и их жертвы соединились навсегда.
Кто-то приблизился к Прану Чолю и опустился рядом с ним на корточки. Заклинатель костей не повернул головы, продолжая глядеть на мертвых ранагов и айев. Подошедшего он узнал по звуку шагов. Запах теплой крови подтвердил, что шаман не ошибся: то был Канниг-Тол, предводитель клана.
— Что лежит под этой глиной? Ты знаешь, заклинатель костей? — спросил Канниг-Тол.
— То, что ее создало, вождь, — отозвался Пран Чоль.
— А в мертвых зверях ты видишь какой-нибудь знак?
— А ты сам видишь его? — вопросом на вопрос ответил шаман.
Немного подумав, Канниг-Тол сказал:
— Ранаги покинули эти места. Следом за ними ушли и айи. Перед нами — следы древней битвы. В них есть глубокий смысл, который будоражит мне душу.
— Мне тоже, — признался заклинатель костей.
— Мы охотились на ранагов, пока не истребили их всех. Это вызвало голод среди айев. Волки ведь тоже на них охотились. Агкоры, сопровождающие стада бхедеринов, не желали делиться добычей с айями. И к чему все это привело? Равнины опустели. Мы оказались слишком беспечными и расточительными.
— Но нам ведь нужно было чем-то кормить своих детей.
— А про то, чем они накормят своих детей, мы подумали?
— Ты прав, вождь. Мы были беспечны.
Канниг-Тол усмехнулся:
— Ты знаешь, заклинатель костей, чем мы заплатили за власть над этой землей. Яггуты не хотели уходить отсюда. Немало нашей крови пролилось, пока мы их одолели.
— Но имассы не напрасно проливали кровь. Теперь эта земля отдаст нам свои богатства.
— А мы употребим их на продолжение войны.
— У нас нет другого выхода.
Канниг-Тол кивнул и умолк. Пран Чоль терпеливо ждал. Все, что он услышал и сказал в ответ, было лишь преддверием к разговору. Шаман знал правила игры и потому сам ни о чем не расспрашивал вождя клана. Молчание Канниг-Тола было недолгим.
— Знаешь, мы похожи на этих зверей, — сказал он.
Пран Чоль повернул голову и прищурился, разглядывая южную оконечность горизонта.
— Мы — как эта глина, а наши бесконечные войны с яггутами напоминают метания ранагов и айев, увязших в трясине. Поверхность создается тем, что лежит внизу. — Канниг-Тол махнул рукой. — Взгляни на мертвых зверей. Они превращаются в камень, и в этом я вижу проклятие вечности.
Пран Чоль выжидающе молчал, чувствуя, что его собеседник сказал еще не все.
— Заметь, — продолжил тот, — и ранаги, и айи почти исчезли из мира смертных. Понимаешь? Исчезли и хищники, и жертвы.
— Скоро от них останутся только кости, — прошептал шаман.
— Жаль, что ты не усмотрел в этом знак, — пробормотал в ответ Канниг-Тол и встал.
Пран Чоль тоже поднялся.
— Да, жаль, — согласился он, но его сожаление почти утонуло в язвительной усмешке Канниг-Тола.