– Немного. – Ана с трудом улыбнулась, но он видел, как ее тело содрогается.
Он вернулся и сел рядом с ней. Она прижалась к нему, положив руку ему на колени.
– Останься, – прошептала она устало, но с облегчением.
– Конечно, я останусь.
– Ты не сердишься?
Она вся измучилась, подумал Лусио. Дикий мустанг чуть было не растоптал ее. Он улыбнулся ей успокаивающе, обнадеживающе.
– Зачем мне сердиться? Ты ничего плохого не сделала.
– Но ребенок… – Она запнулась, покачала головой, с укоризной и трепетом взглянула на него. Но в ее глазах появилось кое-что еще. Доверие.
Как будто последних пяти лет не было, и она снова была семнадцатилетней девушкой, жаждущей любви.
Он откинул длинные черные волосы с ее лица.
– Я никогда не буду сердиться на тебя за то, что ты потеряла ребенка. Я обещаю, Ана.
Ее глаза наполнились благодарными слезами, и она крепче прижалась к нему.
– Не могу поверить, что ты здесь, – прошептала она. Потом поднесла его руку к своей щеке, крепко держась за нее, как за спасательный круг. – Это, наверное, сон.
Лусио сидел с ней, пока она не заснула, потом встал и направился к двери. Но внезапно почувствовал, что не может оставить ее одну. Остановившись на пороге, он посмотрел на нее, свернувшуюся калачиком на кровати. Он мог различить только ее профиль. Лицо было таким же прекрасным, как раньше – точеный нос с немного приподнятым кончиком, чувственный рот, волевой подбородок, высокие скулы и густые брови, – но сейчас не красота его волновала. Он вернулся домой, рядом с ним Анабелла, и это после долгих месяцев разлуки, после того, как он пытался смириться с тем, что будет жить один, без нее, и казалось, все безвозвратно потеряно.
Что же с ними произошло? Почему они расстались?
Лусио было горько оттого, что Ана заболела, стала беспомощной, многое не помнила – и не могла вспомнить, – в то время как он все помнил и мысленно проживал их жизнь заново.
Он снова переживал чувство вины, предательства, чувствовал потерю, горе и ярость, потому что, черт подери, хотел, чтобы у них все получилось! Он делал все, чтобы спасти их любовь.
Хуже всего было то, что Лусио до сих пор очень скучал по ней. Физически. Ему хотелось прижать ее к себе, почувствовать очертания и мягкость ее тела.
Ему было очень больно, когда она сказала «Довольно!», собираясь прожить оставшуюся жизнь без него. Что за жизнь ее ждала? А его?
Он вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Сиделка, дремавшая в кресле рядом с комнатой Анабеллы, увидев его, спросила:
– Все в порядке?
– Она заснула, – кивнул он.
Два часа спустя Лусио все еще был в кабинете, когда в дверь постучала экономка. Он задремал в кресле, но, услышав стук, проснулся.
– Да? – хрипло крикнул он, выпрямляясь и протирая глаза.
– Приехал граф Гальван, – сказала Мария, входя в кабинет и забирая пустой поднос со стола. – Он ждет вас в гостиной.
Лусио провел по лицу рукой. Значит, приехал старший брат. Данте Гальван не теряет времени даром.
..;;: Когда Лусио вошел в гостиную, – Данте был уже там и с интересом осматривался вокруг. Это была большая комната с высокими балками, стены выкрашены в розовый цвет, на полу – терракотовая мозаика, привезенная из Италии. На стенах висели картины семнадцатого века, повсюду были расставлены дорогие антикварные вещи – все говорило о богатстве, классе, престиже.
Осмотрев комнату, Данте остановил взгляд на итальянских картинах и пейзаже, изображавшем амурчиков и девушек под деревом у реки.
– Вы знаете, сколько это стоит? Особенно эта, проговорил Данте, указывая на пейзаж.
Лусио хотел улыбнуться, но у него уже не осталось на это сил. После всего, что случилось, Данте собирался обсуждать благосостояние Лусио?
– Да.
– Когда вы ее купили? – спросил Данте, продолжая рассматривать большое полотно.
– Прежде чем жениться на вашей сестре, – ответил Лусио, давая понять, что картина куплена на его деньги, а не на деньги Анабеллы.
Данте поднял голову и уставился на Лусио с нескрываемой враждебностью.
– Я сам купил этот дом, – наконец прервал молчание Лусио. – У бывшего владельца был тяжелый период, и я купил землю, виллу, мебель – все за наличные.
Данте опустил глаза, но Лусио успел заметить промелькнувшее в них сомнение.
– Вы никогда не рассказывали, как заработали эти деньги.
– Я играл в казино.
– Казино?
– А потом вложил выигранные деньги в это поместье, – невозмутимо сказал Лусио, не обращая внимания на то, что Данте прервал его.
– От азартного игрока к виноделу? Звучит не правдоподобно! – воскликнул Данте.
– Я не собираюсь вам ничего объяснять, граф. Я всегда был азартен, и вы должны это знать. Я бы не стал тем, кем стал, если бы не рисковал.
– Другими словами, вы не соблазнили мою сестру?
– Нет. – Лусио начинал терять самообладание. – И я бы не стоял сейчас здесь, если бы не был уверен, что это прекрасная возможность и для нее, и для меня.
– Возможность? – Данте бросил на него острый взгляд. – Не собираетесь ли вы все начать сначала?
Лусио пожал плечами.
– Что сказать? Я – оптимист и никогда не брошу Анабеллу.
Он сказал это, чтобы разозлить графа, но внезапно понял, что на самом деле так думает. Он хотел испытать судьбу во второй раз. Может, Господь Бог дал ему второй шанс, снова влюбив в него Анабеллу?
Глаза Данте сузились, а лицо стало печальным.
Он подошел к окну и стал пристально смотреть на видневшиеся вдали зеленые холмы с виноградниками.
Они долго молчали. Лусио наблюдал за Данте и ждал, что будет дальше. Он мог подождать. Он только и делал, что ждал – последние несколько недель.
Месяцев. Лет.
Наконец Данте обернулся и слегка кивнул головой Лусио.
– Думаю, мне следует поблагодарить вас за то, что вы приехали.
Лусио молчал.
– Доктор сказал, что вы в Калифорнии, – продолжал Данте.
– Вы долго мне не звонили.
– Я ждал, когда Ана захочет вас видеть, – их глаза встретились. – Иначе я бы не позвал вас.
Лусио с трудом сдерживался, чтобы не броситься в драку. Но вражда между ними не поможет Анабелле. А ему нужны были факты. Больше информации. Недостающие кусочки ребуса.
– Как она вышла из комы?
– У нее были галлюцинации. Благодаря им мы смогли поставить правильный диагноз. Сначала все думали, что это грипп.
– Вы навещали ее здесь?
– Ваша экономка позвонила мне, и я тут же прилетел, вызвал «скорую». Я знал, что ситуация серьезная. У нее была лихорадка.
– Когда это было? Месяц назад? – Лусио пытался оставаться спокойным, но он не мог простить Данте за то, что тот скрыл от него болезнь Аны.
– Да, около месяца назад. – Какое-то время Данте колебался, словно подбирая слова. – Но сейчас ей лучше, – наконец сказал он. – Может, это и не прежняя Анабелла, но сейчас ей гораздо лучше.
Лусио видел, что Данте переживает за сестру.
Граф всегда проявлял искреннюю заботу об Анабелле, и Лусио вспомнил, как пять лет назад, осенью, он впервые познакомился с Аной и ее семьей. Ей было тогда семнадцать лет, она оканчивала школу, но в ней уже проснулся бунтарский характер, идущий вразрез с авторитарным характером старшего брата.
Данте и Анабелла. Они могли не сходиться во мнениях, но что бы ни случилось, они всегда оставались семьей.
– Интересно, что вы имели в виду, сказав, что ей стало лучше? – вздохнув, спросил Лусио.
Граф недоуменно посмотрел на него.
– К ней возвращается физический тонус мышц, сила. Но, как вы, наверное, заметили, есть провалы в памяти.
Лусио не знал смеяться ему или плакать.
– О, да! Я заметил.
Внезапно наверху раздался крик. Данте вздрогнул, но Лусио остался невозмутимым. За последние шесть часов, с тех пор как он приехал домой, он слышал и не такие крики.