А в самом центре столика лежал букет совсем свежих цветов.
— Святилище! — вскричала Талита.
Хорт взял в руки судовой журнал.
— Этот судовой журнал, — сказал он, — может ответить на вопросы, которые я задаю себе с самого прибытия на Лэнгри. Давай возьмем его наружу и посмотрим что к чему.
Они сели рядышком на верхней ступеньке трапа, держа журнал так, чтобы можно было читать вместе.
— Написано с использованием старинного алфавита, — сказал Хорт, листая журнал. — Ты разбираешь текст?
— Плоховато.
— После того как корабль потерпел крушение, журнал, по-видимому, превратился в дневник и еще… — Он молча рассматривал свою находку. — И еще не знаю во что. Давай читать с самого начала и посмотрим, что нам удастся узнать.
Они стали вместе читать страницу за страницей.
Его звали Керн О’Брайен. Был он мелким свободным торговцем, который ухитрился украсть или купить устарелый корабль-разведчик и стал мотаться по всей галактике, извлекая из этого массу удовольствия в дополнение к небольшой прибыли и получая уйму свежих впечатлений. Занимался он и нелегальным поиском полезных ископаемых, но только когда хотел. Потом случилось чудо, и он наткнулся на богатейшее месторождение, но, видимо, особой радости не ощутил. На пути к цивилизации он потерпел крушение и вынужден был остаться среди туземцев планеты. Он путешествовал, искал металлы, добавил балансир к охотничьим лодкам, чтобы увеличить их остойчивость во время страшных схваток с колуфами.
В конце концов прирожденный бродяга Керн О’Брайен осел на одном месте. Да и куда бы он мог уехать? Он женился, стал одним из самых уважаемых членов Совета, а потом и лидером всей планеты. И пока шли описания скромных событий этих лет, Хорт и Талита увидели постепенное, но заметное изменение в мыслях и чувствах О’Брайена. Он сам превратился в туземца, стал одним из них, и к нему пришли опасения за их будущее. В судовом журнале он изложил тонкий анализ главного потенциала развития планеты, возможность ее превращения в планету-курорт. Такому анализу позавидовал бы сам Уэмблинг. Более того, О’Брайен проанализировал и вероятную судьбу самих туземцев. Он записал: «Если я доживу, этого не случится. Если я умру, то оставлю им План, которому они должны неуклонно следовать».
— Так! — воскликнул Хорт. — Но это же невозможно! Такое одному человеку не под силу. Он учил туземцев теории государства и права, экономике, истории, наукам, языку, политике, колониальному управлению, его программа напоминала университетскую. Он обучал их даже военному искусству. Как мог один человек, к тому же не слишком образованный, как мог он свершить такое?
— Он сделал больше, — ответила Талита. — Он обучил их Плану. «Первое приземление, скорее всего исследовательского корабля (государственного или частного). Шаги подготовки к захвату команды корабля. Последующее прибытие новых кораблей, разыскивающих первый. Как относиться к кораблям Космического Флота? Переговоры. Список нарушений и штрафов. Достижение статуса независимости. Шаги, которые необходимо предпринять, если суверенитет будет нарушен. Шаги, необходимые для достижения членства в Федерации».
Здесь были все детали. И все, что делали туземцы с того времени, как корабль Уэмблинга коснулся почвы Лэнгри, было изложено тут в виде подробнейших инструкций, которым надлежало следовать неукоснительно. Взрывающиеся тыквы, испугавшие Флот. Хитроумные трюки и препятствия для работ Уэмблинга. Директивы для юристов.
Все без исключения. Хорт и Талита рассматривали загадочный План туземцев, изложенный с потрясающим знанием дела, подробный до последней точки, задуманный необразованным человеком, обладавшим даром предвидения, мудростью и терпением. Великим человеком. Это был блистательный пример прогнозирования, где было все, кроме имени дядюшки Талиты, но у Талиты осталось впечатление, что Керн О’Брайен был в свое время лично знаком с несколькими Х.Харлоу Уэмблингами.
— Один человек! — восклицал Хорт. — Невообразимо! И все-таки это состоялось!
Талита бросила тревожный взгляд на удлинившиеся тени, ложащиеся на лужайку.
— Темнеет. Какое время, с их точки зрения, требуется от начинающих любовников для «флирта»?
— Я никогда не думал о правилах… Ну… — Хорт осторожно закрыл журнал и встал. — Керн О’Брайен! Мы преклоняемся перед тобой. Однажды мы придем сюда и прочтем все до самой последней строки. Надо думать, у лэнгрийцев будут свои собственные историки, которые прославят тебя.
— Вот этого я и боюсь, — сказала Талита. — Они разнесут славу О’Брайена по всей галактике в скучнейших толстых томах, которые рискнут читать только историки. Этот человек заслужил лучшую судьбу.
Хорт вернул в рубку корабельный журнал, и они с Талитой сбежали по трапу вниз. На земле они взглянули друг другу в глаза и одновременно опустились на колени перед кораблем.
— Я записал его имя и регистрационный номер корабля, — сказал Хорт. — Когда-нибудь кто-нибудь, может быть, захочет узнать, что с ним случилось.
Они оставили за собой поляну и быстро зашагали по широкой просеке, что вела к святилищу О’Брайена.
— Возможно, устная традиция донесет память о нем — живом — далеко в будущее, — сказал задумчиво Хорт. — Может быть, даже сейчас, когда кругом нет никого из чужих, дети, собравшись у огня, слушают старинные сказы о том, что говорил и делал могучий О’Брайен. Но я согласен — он заслуживает лучшей судьбы. Возможно, скоро настанет день, когда мы сможем поговорить об этом с Форнри.
У тайного выхода на тропу Талита остановила Хорта.
— Эрик, теперь, когда мы знаем, что такое План, мы, может быть, сумеем лучше им помочь?
Хорт решительно покачал головой.
— Ни в коем случае. О’Брайен завещал туземцам не говорить о Плане никому, даже их собственным юристам, и он был абсолютно прав. В определенном смысле они его выстрадали. Вот, например, О’Брайен не указал им нужного уровня грамотности, но, возможно, даже это нужно было, чтобы План восторжествовал. Если бы твой дядюшка хотя бы заподозрил ту хитроумную ловушку, в которую они его заманили и которая была так ловко скрыта за неразумными, казалось бы, действиями туземцев, он бы нашел из нее выход.
— Тогда наша наилучшая помощь туземцам заключается в том, чтобы ничего не знать и ничего не предпринимать самим.
— Верно, — откликнулся Хорт. — Не стоит шутить с работой гения и не надо навязывать туземцам то, в чем они совершенно не нуждаются.
— Отлично, — согласилась она. — Я ничего не знаю. Завтра я увижусь с дядей и попрошу его выписать нам классного специалиста по питанию. Еще одно дурацкое представление.
— Я хочу, чтоб ты знала, — сказал Хорт. — Я ведь тогда вовсе не разыгрывал представление.
Они крепко обнялись и поспешили к Холму Приюта.
А дядя Талиты о назначенном свидании совсем позабыл. Племянница изловила его в большом, обитом плюшем зале совещаний, расположенном в уже готовом крыле главного корпуса курорта. Они перебросились несколькими словами до начала совещания, которое он назначил. Там был и Хайрус Эйнс, и весь штаб высших служащих Компании — блестящих молодых людей, которых разыскал Уэмблинг, чтобы строить новые курорты и управлять ими. Они сидели вокруг большого круглого стола и перебрасывались шутками, которые все время, пока Талита говорила с дядей, то и дело прерывались взрывами веселого юношеского смеха.
— Тал, — сказал он твердо, — я об этом даже думать не хочу.
— Но не можешь же ты быть таким жестоким, чтобы истребить все коренное население планеты!
— Тал, дело есть дело. Я предлагал им разные возможности, но они не желали сотрудничать. Они получат свои десять процентов прибыли. И я это обещание выполню — конечно, когда окупятся мои инвестиции.
Талита растерянно уставилась на него, надеясь, что выглядит достаточно бледной и ошеломленной. Она сказала: