Хоть Лейка раньше всех свободен стал, однако
Не проявил себя ничем ещё вояка,
Он, правда, тотчас же нашёл своё оружье,
И отыскал он пуль достаточно к тому же,
Но биться натощак героя не прельщало,
К бочонку спирта он направился сначала;
Оттуда пригоршней он черпал, точно ложкой,
И, жажду утолив, пришёл в себя немножко:
Широкогорлую проверил одностволку
И порох тщательно насыпал он на полку.
Когда же, наконец, увидел пред собою,
Как гонят шляхтичей штыки волной стальною, —
Наперерез волне поплыл, в траве ныряя,
Забрался далеко — трава была густая!
Среди двора залёг в укромном, тихом месте
И Пробку поманил, чтоб действовать с ним вместе.
На страже Пробка был, как дуб несокрушимый,
У милой Зосеньки, неверной, но любимой!
Хотя отвергнут был, но для её защиты
Готов был умереть, как рыцарь знаменитый!
В крапиву забралась недремлющая рота.
Тут Лейка спуск нажал и, как из водомёта,
Полил свинцовый дождь, подбавил Пробка града,
Смешались егеря, поражены засадой;
Пустились наутёк, о раненых забыли,
Пришлось Кропителю подумать о Кропиле!
Но Рыков егерям не дал уйти далеко.
Завидя огород о оградою высокой,
Он роту удержал и тотчас перестроил,
Шеренгу длинную он в треугольник строил:
Клин выставил вперёд — надёжною опорой,
Меж тем бока его пристроил у забора.
Стратегия сия изобличала опыт
Затем, что тотчас же донёсся конский топот;
Граф взаперти сидел, но убежали стражи,
Дворовых на коней он усадил тогда же,
Понёсся впереди, со шпагой занесённой,
Тут Рыков загремел: «Огонь! Полбатальона!»
Блеснуло по стволам багряное монисто,
Из воронёных дул ударило пуль триста!
Убито четверо, а пятый окровавлен,
Граф на земле лежал, своим конём придавлен.
Мопанку бросился, чтоб выручить из свалки
Горешково дитя, хотя родство по прялке!
Но Графа бернардин прикрыл могучим телом
И встать ему помог движением умелым;
Шляхетству приказал, чтоб не стреляли кучей,
А расступились бы и целились бы лучше,
Попрятались за тын и за колодец тоже;
Он Графа с конницей просил нагрянуть позже.
Недаром отдавал приказы полководец:
Тадеуш тотчас же укрылся за колодец,
Он метким был стрелком и на лету монету
Мог надвое рассечь на удивленье свету.
Прилежно целился, по чину выбирая.
Сперва фельдфебеля — стоял он первым с края,
Потом сержантов двух; стреляя не без толку,
Он метил в галуны, подняв свою двустволку!
Сердился капитан, не мог он дать отпора;
Ногами топая, окликнул он майора:
«Майор, — нельзя же так, — всердцах сказал он Плуту, —
Всех командиров чёрт убьёт через минуту!»
Плут закричал стрелку: «Ты доблестный вояка,
Зачем же прячешься за деревом однако?
Когда не трусишь ты, в бой выходи открыто!»
Тадеуш отвечал майору ядовито:
«Ты прячешься зачем, майор, за егерями?
Коль так отважен ты, сражайся не словами!
Что проливать нам, кровь? Давай-ка по старинке
Мы ссору разрешим с тобой на поединке!
Оружье выбирай, от палки и до пушки,
Не то вас перебью, как зайцев на опушке!»
Чтоб доказать, что нет в словах его обмана,
Убил поручика вблизи от капитана.
Тут Рыков капитан сказал, набравшись духу:
«Расчесться должен ты, майор, за оплеуху!
Ведь если шляхтича любой из нас уложит,
То никогда майор пятна отмыть не сможет!
Нам надо выманить его из-за колодца,
Убить иль заколоть, как выйдет, как придётся!
«Штык вправду молодец, — говаривал Суворов, —
А пуля дура ведь!» Ступай, майор, без споров,
И впрямь нас перебьёт, как зайцев, целит ловко».
«Ах, Рыков, — Плут сказал, — есть у тебя сноровка.
Пошёл бы за меня! А, впрочем, можно тоже
Поручика послать из тех, кто помоложе!
Нельзя мне драться с ним, то было б незаконно,
На мне ответственность за целость батальона!»
Поднялся капитан, махая белым флагом,
Он прекратил огонь и вышел твёрдым шагом.
Согласен был избрать оружие любое, —
И шпаги выбрали противники для боя.
Пока для юноши разыскивали шпагу,
Граф выступил вперёд и закричал: «Ни шагу!
Прошу прощения у дорогого пана,
Майора вызвал пан, я вызвал капитана!
Он в замке натворил немало безобразий!»
«Положим, замок наш!» — всердцах прервал Протазий.
Граф продолжал своё: «Он, первый из злодеев, —
Узнал я Рыкова! — перевязал жокеев!
Я проучу его, как проучил жестоко
Бандитов матёрых вблизи Бирбанте-Рокка!»