Востр так и остался со своим осадным Опционом. Он длинный, тяжелый и капсульный, но в патронташе промысловика были вдеты помимо бумажных патронов и заряженные барабаны. На поясе у него — тесак в ножнах, а из кобуры торчала рукоять дополнительного двухзарядника.
У Кряжа — восьмиствольный пистолет. Базарган. Фуркатское добро. Просто так такой не купить.
Спереди, на ремне, барабанный шипомет. Будто прямиком из нашей эпохи. Чёрный, матовый, с торчащим понизу бронзовым барабаном. Увидев мой взгляд, Кряж дал подержать стрелковую единицу.
Эхо восторга резануло шаблон. Привычная миниатюрность кхунского оружия казалась естественной как дыхание. Я поперекидывал его с одной руки в другую — поднял, взял наизготовку. Глянул в мушку. Провел ладонью по корпусу.
Гладкий облегчённый материал. Основа из псевдо-металла, усиления из амтановой кости.
Похлопал по пузу барабана.
Мечта.
У Бо, помимо короткого меча, было всего одно оружие, но насколько оно ей не подходило. Я не уставал цокать и неодобрительно качать головой.
Револьвер Громобой. Тяжелый коротконосый убийца-крушитель.
Чтоб стрелять с него, не переживая об отдаче и травмах запястья, Бо приходилось пользоваться серебристой “модуль-спицей”, что крепилась сверху предплечья и выделялось мигающим хтоном у локтя.
Батар сказал, что Громобой буквально разрывал небронированного противника на части. Причин не верить ему у меня не было.
Йоргос взял с собой девятизарядный двуствольный револьвер, названный “Эвокат” и войсковой пистолет, под унитарный патрон.
Сам я забрал все что накопилось.
Мушкет выдал Яле, а на плечо повесил армейское ружье.
Что ж, был готов.
***
1 объятье,
двенадцатого месяца 1366 года.
Спускаться на пятый круг пришлось в два захода.
Лифт не мог вместить всех.
Бойцов Ядра — семеро. В группе поддержки — девять человек. Туда же закинули и Ялу; она и была девятой.
У сборщиков еще восемь бойцов.
Из них серьезно вооружены и подготовлены только двое. Старшие — в руках барабанные карабины Баяра, а с собой много другого оружия и модулей.
Защита тоже исключительная. Помимо кирас, наручей, поножей и шлемов — еще кольчуги, а в отдельных местах куски бронеполотна.
Остальные сборщики таскали стандарт и были скорее молодыми ремесленниками, чем воинами. Однако в технологичной бедности их не обвинить: за ними следовали два грузовых бота, перебирающих тонкими лапками, а один бедолага из группы тащил сани с холодильными сумками и наборами инструментов для разделки.
Из стрелкового оружия: однозарядные мушкеты, армейские ружья и стандарт-пистолеты. Ширпотреб, но лежало на санях и торчало из коробов ботов много единиц. В случае чего сборщики не планировали перезаряжаться, будут стрелять пока оружие не закончится, а потом просто отступят.
По крайней мере, так я предполагал.
Лифт остановился на пятом круге. Перед нами оказалось небольшое укрепление из каменных блоков — блокпост, с направленным вниз двухметровым крепостным ружьём.
Ждали гостей?
Должно быть.
Дозор несли пятеро легионеров и восемь промысловиков. Крепкие, хорошая снаряга, приемлемое вооружение. Рукава поддоспешников украшали заколки в виде жёлтого фонаря.
Йорг пообщался с старшим группы — удивительно, но с промысловиком — и после мы отправились к ближайшему аркообразному проходу.
Никаких боевых построений, шли как шли: толпой, постоянно меняясь местами и переговариваясь; только сборщики молчаливо брели поодаль.
Видимо в ближайшей местности промысловики вычистили все, ничего опасного у дозорного укрепления просто-напросто не осталось.
***
Дорога однообразна — сплошной, серый штрек. Он периодически оскаливался проходами-ответвлениями и уводящими с уровня природными лестницами. Надоело быстро, но я все равно оставался внимателен: ладонь постоянно лежала на оружейной рукояти.
Пахло пустой прохладой и на удивление травой.
Подметил что по прошествии времени опустели взгляды у молодых, но старшие не расслаблялись. Единственное, что оставалось неясным — насколько вовлечён Кряж, по глазам стального цвета понять это сложно.
— Влюбился что ли? — шёпотом язвила Желчь. — Выбрал бы кого внушительнее.
Один раз интерес оживал. Мы наткнулись на сохранившиеся барельефы, висящие одинокими кусками посреди развалин.
Они изображали претендентов в дхалы, те сошлись в поединке на дуэльном круге Ямы. Из оружия — длинные ножи; панцирей на бойцах нет — пока не заслужили, но четыре мода уже установлены, а значит первую процедуру в Купели Модернизаций пережили, значит шесть месяцев подготовки прошли. На фоне — наставники-сержанты, другие претенденты и ветеран-мастер.
Бо указывала на изображение, смеясь из-за маски:
— Тво-ои что-то не по-оделили.
Я посмотрел на ее лицо, изогнув бровь, и следующая мысль внезапно посетила меня: а насколько много люди знали о нас? Насколько разговорчивы были те, кто не стал жертвой обнуления?
Свет в штреках обеспечивала цвет-плесень, проросшая по своду щетиной. Со стен тускло “досвечивали” свой срок древние лампы.
Часто путь нам перебегали яркие сороконожки, длиннющие, размером с предплечье взрослого. За хитином сияла кислотно-зеленым и красным жидкость; с каждым движением она меняла положение внутри и свет падал на стены россыпью цветных пятен. Не знаю почему — но во мне от вида и от того как сороконожки переваливались проявлялось эхо смешливости. К счастью, с этим моды могли справиться.
По прошествии трёх часов мы вышли в бывший Круг Чатуров.
У поломанного бивня кафедры пузырилась чёрно-рыжая лужа. Казалась она шевелилась.
Только начал размышлять добыча это, враг или еще что, а Кряж уже сделал шаг вперед, поднял шипомёт и дважды выстрелил.
— Стареешь, громила, — прокомментировала Желчь.
Снаряды ударились об пол с хлопком и огненные вихри прошлись по пузырям. Один за другим те взрывались с мерзким хлюпаньем.
— Пузырник, — объяснил Батар. — Лопается, если рядом пройти. Снаряжение может попортить. Но это ладно. Тварь споры раскидывает, потом те летают, забиваются под одежду и доспех.
После этого происшествия мы наконец-то выстроились по тактическому замыслу.
Ядро впереди. В двадцати шагах — поддержка, в сотне — сборщики.
— Теперь внимательнее, — веско объявил Йорг.
***
Еще час пути представали сплошь лабиринтоподобные ходы, соединенные с криптами кханников. Их разграбили должно быть столетие назад.
Здесь пахло старостью, пылью, в отдельных местах гнилью.
Некогда замурованные цементом арки проходов были наполовину раздолбаны инструментами. Каменные саркофаги внутри, потревожили, разбили, исписали фразами на языке сборцев.
Гнилые дикари.
Моды срезали злость.
Выдохнул.
— А тела куда дели? — спросил у Бо.
Она посмотрела на меня непонимающе, глянула на ближайшую крипту.
Молчание затянулось.
— Лу-учше и не зна-ать, шершень, — ответила и быстрее пошла вперед.
Штрек вывел в широченную пещерную галерею.
Востр поморщившись спросил:
— Dia way no watt?
Йоргос покачал головой.
— Они говорят на сборском, — увлеченно прошептала Желчь. — Значит у них заговор. Значит, дойдя куда надо, тебе неизбежно пустят пулю в затылок.
Фыркнул.
Пузырь-грибы проросли всюду, от этого пещера сияла серебром. В нос ударила вонь искажения — смесь пережененного и химии.
Огляделся: ближе к центру стоял затухший коготь чумного обелиска. Метров восемь в высоту — каменными рогами упирался в потолок. Он сделан из гранита, растения-корня и сгнивших чумных жил. Покрыт пятнами чумной ржавчины; с закрепленными на теле красными пластинками — их сотни. С правой стороны серьезно оплавлен и деформирован.