А потом я разглядел, что именно лежало у подножья. Миг понимания, пробежавший по коже холод — и моды взвыли. Любая рожденная эмоция оказалась уничтожена. Субличности отстреливали без жалости. Долетали отголоски — разные осколки; и я не копался в них.
Две сотни панцирных остовов и серо-голубые кости, вперемешку с обычными. Поломанное оружие, покрытое чумной ржавчиной и гниль-нитями; разный мусор, сколотые элементы примитив-брони и одно гигантское чернушное пятно под костяками кхунов — въевшаяся в плоть пещеры смерть.
Кряж следил за мной.
Я спросил:
— Что вижу перед собой?
— Мертвые кхуны. Погибли при запечатывании Обелиска.
— Почему не убрали тела?
— Конструкты оракулов. Красные пластины. Еще не разрядились. Бояться подходить.
— И правильно делают, — добавил Йорг. — Видал я умника, пошедшего на спор. Он, конечно, по итогу Саровойухмылки пластинку разрядил, но ему обращенному в пепел — сердечко это не согрело.
Кивнул.
Мы обошли Обелиск по дуге и вышли к следующему пещерному залу с небольшим водоёмом.
Йоргос без остановки ворчал.
***
Следующее столкновение случилось через полчаса. Шли по проходу, а один из пары десятков боковых лазов умудрился удивить. С левой стороны полезли две хитиновые твари: они неловко отталкивались лапами от камней.
За то время пока выбирались, я четыре раза успел бы их пристрелить. Но нельзя: ждал команды.
Мало ли, вдруг они взрываются или еще что-то подобное.
Угловатые десятиногие создания, размером с взрослого оролуга, с длиннющими “лезвийными” клешнями-косами. Псевдо-скорпионы: рыжие, с бардовыми пятнами по тулову, все вымазанные в белёсой пещерной пыли.
— Такие милые, — сказала Желчь. — Давай одного в Иззу заберём. Я обещаю, буду убирать за ним, сама покормлю. Тас не будет злиться.
— Заткнись, блевотина ты жопоглазого хади.
— Конченный тиран, — прошипела Желчь, изображая обиду. — Я с тобой самым потаённым делюсь, а ты…
Псевдо двинулись в нашу сторону. Клешни мотались, задевая стенку штрека с раздражающим звоном.
Опасными противниками не выглядели; так и вышло — Карс, услышав личную команду от Йорга, стрелял из подаваемых армейских ружей.
Командир решил экзамен провести?
Карс отстрелял четыре.
Попал — все.
Пули ударяли в “морду” псевдо-скорпиона, пробивали тело насквозь.
— Мы же не будем по всему Кругу за ними бегать? — спросил у Батара.
Тот хмыкнул, поправив маску:
— Не переживай, нам с этих ничего не надо. Если только сувенир для Молодого, чтобы помнил лучшую стрельбу.
— Они опасны?
— Практически безобидны.
— Не слушай его, друг Танцор, — мрачно вклинился Востр. — Это подлые мерзотные создания слуги худших Богов. Они достойны только небытия. Слепые, злобные, мстительные.
— Это ты его не слушай, — ответил Батар. — Он бредит. Объявил войну бедным зверюшкам.
— Это не зверюшки — это паукообразные.
— Я вот не понял, — язвительно заговорил Батар. — Пока я спал, архонты какие-то указы издали, и паукобразные теперь не зверушки?
Востр проигнорировал:
— Могут ботинки попортить, штаны разорвать. Как ты понимаешь, отошёл на пять часов пути, порвали ботинки, а запасных нет. Потом возвращаться босиком — та еще история. Отцапать пальцы на ногах и руках — это легко, это про них; срезать уши или нос — иногда бывает. Видишь промысловика без носа или ушей, с высокой вероятностью постарались скорпы.
— Он врёт.
— А вот и нет.
— Если такое видишь, скорей всего потерял в перестрелке между промысловыми бандами.
— А главное, эти отродья, которых и полноценными амтанами назвать язык не повернется, — продолжал Востр. — Заставляют тратить боезапас. Но они абсолютно бесполезны. Ничего в них нет. Даже не съедобны. Отведаешь лапку такого — будешь блевать дальше чем видишь. И возникает вопрос, тогда зачем Всетворец создал их?
— Но тебя же о-он со-оздал, — заметила Бо. — И вопросо-ов не во-озникает.
— На-кой ляд, ты лезешь? — бесился Востр.
Банар засмеялся.
Бо пожала плечами и двинулась ближе к Карсу. Сказала что-то, хлопнув его по плечу. Даже маска не помешала разглядеть выступившие морщинки — молодой улыбался.
Должно быть Бо и Карс друг с другом ближе, чем с остальными. Все-таки возраст примерно один, Бо чуть старше.
В итоге Карс все-таки отломал нижнюю часть клешни псевдо и повесил сзади на сумку. Молодой точно светился, был рад что хорошо показал себя; никто не стал портить ему настрой.
Йоргос также казался довольным, в конце концов — Карс, действительно, хорошо отстрелялся. Спорить было глупо. А в том, что такой зеленый он вроде и не виноват.
И мы шли дальше.
Следующие два часа достаточно энергичные и “веселые”, но не настолько, чтоб переживать. Штреки наконец ожили.
За это время псевдо-скорпионские отродья вылезали двенадцать раз.
Очень быстро стало понятно, о чем вообще велись разговоры, потому как через пять минут после того как двинулись на голову Востру свалилась тройка псевдо.
Промысловика впечатало в камень и паукообразные стремились отсечь и пробить все до чего только можно было дотянуться.
Нелюбовь между ними вполне взаимная, а вражда — активнее некуда.
Одного пристрелил я. Выхватил двухзарядник и разрядил в бок ближайшего. Пули вбились со смачным хлюпающим звуком, окрасив стенку позади бело-рыжими внутренностями.
Бо хотела помочь и уже нацелилась для выстрела, но Йорг успел увести ее руку и сжать.
Да, калибр Громобоя разорвал бы псевдо-скорпиона на куски, потом разорвал бы и Востра.
В итоге со вторым подсобил Батар. Четырехзарядная Буря прозвучала дважды, из ружья он стрелять постеснялся.
Воспользовавшись контролирующим воле-конструктом, Кряж выстрелил третьим как из пушки. Зарядил в стену — у псевдо аж конечности от удара оторвались.
У оракула от таких манипуляций хтон в пазе панциря разрядился; ругаясь, он принялся перезаряжать.
Востр отделался лёгким испугом. От него прозвучало что-то среднее между благодарностью и грязным проклятьем в адрес своих извечных врагов.
Йорг, нахмурившись, посмотрел на оракула.
— Рефлексы, — объяснился Кряж. — И нервы.
Дважды псевдо появлялись из проёмов большим скопом в одиннадцать особей; и тут уж стреляло все Ядро, потому как, если паукообразным не приходилось откуда-то вылезать, где еле-еле протиснешься, то при передвижениях по ровной поверхности были они достаточно быстры.
Еще дважды они падали прямо на голову: один раз — я отстрелял двухзарядник в такого в полете; и падал он — к слову — опять на Востра, но теперь уже мертвым. А второй раз его перехватывал, выстроив воле-конструкт щита, Кряж. И тут уже действовал Востр.
Он выхватил Опцион, навелся, мрачно сказал “отпускай” и пока псевдоскорпион летел, успел выстрелить в него три раза, что невольно вызывало уважение. Владение револьвером достойное и реакция отличная.
Сам я оценивал себя так: мог бы сейчас выдать два выстрела из револьвера за такое же время; потренировавшись — три или четыре, в пиковую форму — четыре или пять.
— Нравится, гниль? Нравится? — не унимался Востр.
Делал он достаточно тупую вещь: раз за разом, пока барабан не опустел, стрелял в мертвое тело.
Йорг покачал головой:
— С ума не сходи.
Остальные семь раз отродья выбирались на нас по одиночке или по две особи. Глупо выходили или неуместно выкарабкивались из проёмов — и проблем не возникало.
Единственное, в какой-то момент по указке Йорга пришлось пополнить у отряда поддержки боезапас. Видимо так, на всякий случай, чтоб сердце у командира не болело.