Один раз проход в штреках преграждали джунгли чёрных лент.
Никто ничего не комментировал — молчал и я: если бы это было важно, рассказали бы.
Кряж создал два воле-конструкта, они провели между собой огненные нити, и тогда запустил “связку” вглубь. Преграда сгорела, и мы прошли дальше.
Другой раз мы выбрались в круглый зал с тёмно-синими стенами и нависшими с потолка копьями сталактитов.
Кряж сделал знак остановиться. Через двадцать секунд он выпустил очередь в три шипа. По потолку прошлись вихри пламени.
Раздался визг и сверху упало несколько летучих мышей.
Полуметровые, чёрный мех, четырёхглазые. Они били тонкими крыльями по камням, пытаясь потушить огонь на себе, выходило плохо.
— А эти чем помешали?
Йоргос пожал плечами.
Кряж с уверенностью сказал:
— Воруют Удачу.
Спорить с ним никто не собирался.
Похоже были уверены, настоящую причину из него не вырвать.
И шипы не пожалел. Я видел при нем помимо заряженного, еще два барабана.
Может у отряда поддержки были дополнительные, но в целом не самый большой боезапас.
Один барабан — двадцать пять шипов.
Получалось — семьдесят пять.
— Шипов не жалко?
— Летучие кровососы. Заразные, много болезней. Для них всегда пару шипов держу.
Он прошёл вперед.
— Беги, — прошептала Желчь из динамика. — Он психопат.
***
Небольшая круглая пещера — это наша остановка.
— Здесь и отдохнем, — приказал Йорг. — Место хорошее, всего два выхода.
— Три, — поправил Востр, и указал ладонью на завал и лаз на четырехметровой высоте.
— Ну три, так три. Все равно неплохо.
— Проверю.
Кряж двинулся в сторону завала.
Двое из отряда поддержки сторожили дальний проход. Трое от сборщиков следили за той аркой, через которую мы в пещеру вошли.
Свободные перекусывали, рассаживаясь на камнях, отдыхали. Ходьбы было много — мы уже больше шести часов внизу.
Бо и Карс тихо переговаривались, обкусывая грибные брикеты, точно мыши. Батар набивал патронташ. Йоргос разглядывал карту; Востр грыз споры камневика, доставая их из кармашка разгрузки.
Я успел только полосу вяленного амтаньего мяса разжевать, как вернулся Кряж. Он забрал у Батара ружьё — тот не сопротивлялся и слово не сказал — подошел ко мне.
— Пошли.
Передал оружие.
Я посмотрел на Йоргоса и тот кивнул.
Ну раз командир не против, то и мы упрямиться не будем. Может что интересное там.
Мы вскарабкались по завалу и забрались в лаз.
Согнувшись, прошли метров двадцать. Оказались у небольшого ровного участка и насыпи, ведущей вниз.
Еще одна пещера.
В центре бежал ручеек, вдоль которого проросли полосы цвет плесени.
Кряж указал на создание, согнувшееся у ручья.
Я поморщился от увиденного.
— Костляк, — прошептал оракул.
В пятидесяти шагах вниз.
Амтан тонкий, как палочник. Серокожий. Ростом — сложно сказать из-за положения тела — больше или чуть меньше двух метров.
Непропорциональные конечности оканчивались длиннющими невероятно тонкими пальцами, с толстыми подушками на кончиках.
Странная поза и выпяченный горб — крупный мясной цилиндр.
Треугольник головы — смесь закрученного миниатюрного клюва и уродливой морды. Понизу дополнительный рот с серебристыми острыми зубьями.
Два выпученных глаза, каждый размером со спелый фрукт. Они сияли жёлтым.
Промежность Костляка прикрывал кусок накидки с обилием карманов и женским пояском, с которого свисали иссушенные человеческие ладони и гуманоидные с длинными пальцами, с рыжим мехом поверх; там же висел топорик.
Стало очевидно, что амтан не мирное создание подземья.
— Ну и шанкарская тварь, прости меня Мать, — прошипела Желчь.
Сплюнул.
Что ей молча не жилось?
Кряж удивился:
— ИИ?
— Сейчас правда стоит это обсуждать?
Я отчётливо видел: в ключицу Костляку вросло концентрат-семечко. Оно ссохлось и умерло, будто бы амтан начал преображение — скорей всего в Палача — но потом связь оборвалась, он вернул себе самость и доделал модернизацию как смог. Смог плохо. Следами шли широкие пятна чумной ржавчины по плечу.
На груди висели сороконожки, куски грибов — от этого до безумия уродливая фигура сияла зеленым, красным и фиолетовым.
Прошептал:
— А я тут зачем вообще?
— Невосприимчив к конструктам.
— И что?
— Он невосприимчив.
— А ружьё тебе Всетворец запрещает в руках держать?
— Не умничай. Стреляй. Бей.
— На, кой шут, он нам нужен?
— Глаза и вон, — указал пальцем.
Костляк что-то сжимал в руке и бил по какому-то квадратному предмету.
— Уже пару минут долбит, — мрачно сказал оракул.
— И?
— Интересно.
— А что глаза?
— Алхимики химичат. Им глаза, нам дхарм-хтоны.
Ладно.
Это сойдёт за аргумент.
Я перешел в боевой режим, разогнав сердца.
Прицелился, прислонив оружие к камням. Замер и выстрелил. И почти сразу же второй раз.
Костляк не ожидал, поэтому уворачиваться не стал.
Первая пуля ударила в грудь, выбив яркую синюю взвесь. Вторая пробила шею, синева хлынула сияющим ручьём. Но амтан умирать не пожелал. Развернулся к нам, с невероятной скоростью прыгнул, оказался на середине насыпи, прилипнув ладонями и ступнями к крупным тяжелым булыжникам.
Прыгнул второй раз, и оказался уже в четырех шагах ниже. Мрачно молчал.
Шутов Кряж.
Откинул ружьё, выхватил двухзарядник и дважды выстрелил амтану в грудь. Он дёрнулся, тонкие струйки побежали по ребрам.
Кряж выставил воле-конструкт щита.
Костляк прыгнул, преодолев его. Оставшиеся боковые части, лопнули, разлетевшись золотистой шелухой. Оракул упал, болезненно зашипел:
— Не в голову, — бросил Кряж и откатился в сторону края площадки.
— Издеваешься?
Амтан, прыгнув вновь, оказался на потолке: глядел оттуда, сверкал глазами, и изливался синевой.
Еще один прыжок — в трёх шахах от меняна площадке — припал к земле, выпячивая горб. Я выхватил еще один пистолет — в момент, когда навелся и выстрелил, горб лопнул. Вонючий фиолетовый дым заполнил все вокруг.
Сделал шаг назад, вдел пистолет в кобуру, вытащил нож, перехватил его обратным хвостом и подставил левую руку.
Костляк прыгнул, пасть сомкнулась на псевдо-металле нарукавной защиты. Топорик царапнул по панцирю.
Вот эту атаку я прозевал. Про оружие совсем забыл.
Опасно.
Странно. Он был быстр, но в ритме. Резкое движение — затем перерыв. Опять резкость.
Я вбил нож ему в лоб. Давил пока не захрустела гарда и пока амтан не перестал шипеть и дергаться.
Тело упало на колени, и я вырвал оружие. Оттер синеву о штанину и засунул оружие в ножны.
— Ты, Кряж, урод, — сказал, пнув труп.
— Легко же.
— Почему не достал пистолет?
— Плохо стреляю. Ты лучше. Нужно глянуть чего колотил.
Аккуратно спустились.
Оказалось, что бил амтан импровизированным каменным долотом по мелкой шкатулке. Кряж создал конструкт и через две минуты вскрыл ее.
— Не понял, — бросил я.
Внутри сушенный человеческий палец с вырезанными на костяшке символами — разглядеть не мог, глаза начинали слезиться. Пригляделся не прямо на символы, а чуть вбок и проявились дрожащие цветные поля — слои: черный, синий и голубой.
Кряж положил шкатулку на камень, закрыл крышку, сделал шаг назад.
— Что это?
— Воле-конструкт привязан.
— Возьмёшь с собой?
— Прощупаю. Старый орнамент на шкатулке. Если запитан аж с тех времен. Значит золотожопый, — он глянул на меня. — Оракул Собора был силен. Опасно. Вытащи глаза у Костляка, сборщикам отдай. Наша премия.