Фостер же воевал. Ему говорили, что он станет героем, великим защитником Крималона, которого запомнят на страницах истории. Леон знал, что ему придётся убивать, но он даже не представлял, насколько война жестока.
Кошмар начался в первый же месяц на фронте. Фостер шёл на битву с захватчиком с желанием умереть за что-то великое, чтобы жизнь обрела хоть какой-то смысл. Но с каждым шагом, с каждым новым днём… позор, грех, стыд и умирающая в агонии совесть ждали дальше.
Когда в их полку закончилась еда, они начали грабить собственный народ. Солдаты врывались в жилые дома тех, кого они должны были защищать. Если чей-то дом находился в стратегически выгодной позиции — жильцы выгонялись на улицу.
Чтобы воевать солдат должен быть сыт, солдат должен спать в тепле и не болеть, солдат должен выполнять приказ. Некоторые мирные граждане не собирались расставаться со своим добром добровольно, но спорить с вооруженными людьми…
Однажды среди ночи Фостер поднялся среди ночи по тревоге. Но враг был ещё далеко, а бомбёжка звучала где-то там, за горизонтом. В лагерь проникли подростки, которые были пойманы на краже армейских припасов. Голод подтолкнул их к единственному выходу, приказ офицера подтолкнул рядовых нажать на гашетку. Воровство у армии в военное время нельзя оставлять безнаказанным.
Тогда Леон подумал вот оно дно, хуже уже не будет. Тогда началось дезертирство. Жрать опять нечего, неожиданно будто этого никогда не было раньше наступила зима, солдаты в летнем обмундировании, вражеские бомбардировщики и истребители спокойно летают над головами. Союзная авиация уничтожается прямо на взлётных посадках. Топлива не было.
В ответ не стреляют даже зенитки, наверное, командование решило, что они нужнее в другом месте, не летают союзные асы на истребителях «Айсариума», наверное, выгоднее было отправить их на защиту столицы. Задерживают даже боеприпасы, а они, знаете ли, имеют свойство заканчиваться. В какой-то момент привозят патроны, но они не подходят к оружию в руках солдат. Не тот калибр. И что в этот момент чувствовал солдат? Переполняли ли его патриотические чувства? Нет, лишь обида и ненависть. Про них просто забыли, на них было всем наплевать.
Солдаты сбегали, прятались среди мирного населения, иногда возвращались со словами «заблудились». Они знали, что за дезертирство их ждёт лишь расстрел, знали, что людей на фронте не хватало. Поэтому командование закрывало на такие случаи глаза, как и на изнасилование, воровство и разбой. Да, такое тоже бывает, даже в мирное время, что уж говорить про войну.
Однако порой таких сбегающих «умников» перехватывали раньше. Леону даже пришлось участвовать в расстреле. Обычные парни, которым бы образование получать. Из-за голода они покинули часть, нарушили приказ и устав. На головы им надели мешки, но всё равно Леон видел их взгляды, пусть и стрелял в затылок. После такого Фостер стал как-то глух к приходящим идеологам, которые рассказывали ужасы про военные преступления врага, восхваляя Крималон. Леону обещали геройскую смерть во благо планеты, но ближе стали лишь врата ада, никак не почести и не рай.
Однажды командование прислало новые припасы. В этот раз вместо винтовок и снарядов в ящиках находились книги. Очередная жалкая попытка поднять моральный дух, заставить солдат бесславно сдохнуть в муках. Кто-то отпустил неуместную шутку, его услышал офицер. Солдата выпороли за подрыв боевого духа. Он умер через несколько дней. Раны загноились, может из-за грязных тряпок, которые заменяли бинты, или из-за отсутствия лекарств.
Дерьмо, кровь и никаких героев, о которых любят писать в книгах. Оно и понятно, ведь перед отправкой солдата на фронт не столько важно научить его держать винтовку и метко стрелять, сколько ненавидеть врага. Чтобы он видел перед собой не человека, а… даже не животное, а чуть ли не мировое зло. В Новой Федерации рассказывали, что крималонцы едят детей, на Крималоне говорили о том, что враг выкачивает кровь из пленников и пьёт её вместо воды. Любой нормальный человек скажет, что это бред. Но через несколько месяцев промывки мозгов… сначала появятся сомнения, а после солдат начнёт отрезать уши убитых врагов и делать ожерелья. И нет, он не псих, до этого он ходил на работу, честно трудился, был любящим мужем и примерным отцом. Всё это в шестом тысячелетии, когда человечество уже покорило космос.
— Леон! Ты меня слышишь?
Прошёл уже месяц, Фостер вылечился и встал на ноги, теперь он помогал в госпитале вместе с Сэмом. Но не пришло новых мыслей на смену, каждая ночь прерывалась кошмаром, а жизнь казалась бессмысленной. Война закончилась, но бой всё ещё продолжался. Чувство вины становилось всё сильнее. Почему он выжил, когда всех его друзей убили?