Всё встало на свои места. Теперь понятно, что обратной дороги нет. Его распнут перед строем в любом случае. Звонить больше некому и незачем никто не поможет!
* * *
Я есть хочу! рявкнул Колюшев, когда ему в очередной раз преградили дорогу.
Невзрачный человек в сером костюме покачал головой.
Вы можете заказать всё что захотите. Вам выдали банковскую карту, по ней можно оплатить...
К черту карту! Я хочу сначала увидеть еду, которую буду есть.
Ничем не могу помочь.
А сигарет купить можно? скривился Юра.
Невзрачный человек кивнул.
Я схожу.
Колюшев обиженно отвернулся, но как только за его 'тюремщиком' хлопнула дверь, бросился к телефону. После набора номера в трубке зашуршало, и механический голос равнодушно сообщил: 'Звонок перенаправлен'.
Мы же вроде договорились? без прелюдий уточнил Константин Константинович на том конце провода.
Да идите вы к черту! не выдержал Юра. Я как осуждённый.
Не передёргивайте.
А какая разница? Колюшев нервно барабанил пальцами по стене. У меня даже свой собственный тюремщик есть.
Он персональный помощник...
Вы издеваетесь?
Нисколько, спокойно ответил Константин Константинович. Он будет делать всё, что вы захотите, кроме того что вам нельзя.
Прекрасно, проворчал Юра. Я пожрать хотел, а он меня не пустил. Мне что, есть нельзя?
Можно. Вы можете заказать...
Я по-человечески хочу.
Ваше право. Скажите ему, что вам нужно он купит и приготовит...
А есть вы тоже за меня будете? буркнул Колюшев. Хоть выпить то можно?
Ваше право, вы же совершеннолетний, усмехнулись из телефона.
Вот спасибо, вот уважили, саркастически протянул Юра. Только я один не пью.
Вашему персональному помощнику нельзя, но я пришлю вам специального человека, пообещал Константин Константинович.
Профессионального собутыльника? Вот это да! Никогда с таким не выпивал. Вот спасибо, продолжил издеваться Колюшев. Сразу чувствуется, моя милиция, меня бережёт. Можете ничего не говорить, я представляю из каких вы органов.
Зря вы иронизируете, вздохнул Константин Константинович.
Шлите своего алкомастера, оборвал его Юра и повесил трубку.
Настроение окончательно испортилось. Экспериментальная программа оказалась очередной показухой. Хрупкая надежда разбилась и теперь резала осколками.
* * *
Надо было что-то делать. Они не заставят его сдаться! Выход есть всегда. Его не может не быть. Когда-то у Сидорова тоже ничего не было, но он пролез, продавил, заставил с собой считаться. Сможет и сейчас. Только нужны деньги. У нищего калеки не может быть сейфа, банковской ячейки или счёта, свои накопления он прячет где-то здесь. Сидоров обшарил комнату. Древнее, никому ненужное барахло. Пару сотен в выдвижном ящике тумбочки. Мелочь на комоде у двери. Неужели 'люди в сером' тут всё вычистили? Или тут нечего было вычищать?
Он с тоской взглянул на книжный шкаф. Точно! Отец так прятал заначку от матери. Пётр Петрович начал вываливать книги на пол. Пыльные тома лупили по скрипучему паркету с трагическим 'Пуф!'. Главное, чтобы овчинка стоила выделки. Удача некоторое время кочевряжилась, но всё же повернулась к нему лицом. Из лермонтовского 'Героя нашего времени' выпала разглаженная пятитысячная купюра на черный день.
Сидоров хмыкнул. То ещё состояние, но лучше чем ничего. Для начала сойдёт. Главное добраться до закладки на даче, а уж там посмотрим, кто будет участвовать в экспериментальной программе. Компромата на всех хватит. Все умоются!
Выкатив в коридор, он натолкнулся на Вадика.
Тебе чего?
Вы тот самый бюрократ?
Пошёл ты!
Сидоров с мстительным удовольствием переехал ногу в тапке и под аккомпанемент стонов и матюков, открыл входную дверь. Ни ключи, ни другие вещи брать не стал возвращаться он не собирался. Выбрался на лестничную клетку и, цепляясь за стены, доехал до лифта. Главное не волноваться. Сейчас поймает такси, доедет до дачи, а уж там разберётся.
Он выкатил из подъезда и нерешительно остановился. Четыре высоких ступени оказались непреодолимым препятствием. Покрутив колеса так и этак, он примерился к съезду, но спуститься так и не решился.
Надо было сделать этот проклятый пандус, пробормотал Пётр Петрович, но тут же ответил сам себе. Если всем делать пандусы, то себе ничего не останется.
Он попытался позвать на помощь, но ему ответило тоскливое эхо. Проходящая мимо бабулька только поцокала языком.
Чего голосишь милок, всем на нас наплевать. Вот бы их на наше место. Пусть бы гады попробовали выжить.