– Изольда! Борта твоей ладьи покрыты трауром, – простонал Чарлз Рендер отчаянно – он всё ещё пребывал в состоянии кататонии.
– Мисс, а что Вы делаете завтра вечером? Хотите, выпьем по кружечке эля в ближайшем пабе… где бы тот ни был? Я угощаю! – предложил Фред Кэссиди воодушевлённо.
Джозеф усмехнулся. Через силу. Боль разъедала его тело и разум.
На стол легли все карты, и не имело боле смысла разыгрывать непонимание. Даже не желая того, наш герой узнал всех персонажей, собравшихся в бунгало. Будучи драматургом, он написал их, а потому теперь был обязан принять участие в комедии… или трагедии… которую разыгрывали для него.
«Леди Годива» стеснительно улыбнулась, польщённая всеобщим стремлением ей угодить, и подняла глаза к небу. Было в её грации что-то демоническое.
Мужчины, желавшие воздавать хвалу, притихли.
Отнюдь не ласковый шорох крыльев разодрал воздух. И будто гром прокатился над холмами, между которыми покоились пески пляжа. Мощная голова, увенчанная роговыми наростами, показалась из-за водостока над окном.
– Лунная птица[47], – выдохнул Джозеф зачаровано. Он впервые увидел дракона наяву – не в своих фантазиях.
– Что вам нужно? – спросил Валет Теней, пытаясь смотреть только на лицо обнажённой наездницы.
– Мы охраняем вас, – ответила та. – Джек, – голос белой девы[48] зазвенел от нежности, – я видела, как Чёрный Смерч вошел в него, и глаза… Дзззанн!.. зажглись чудным светом[49]!.. Он сдерживает Азатота[50] у последней черты… Ещё есть время…
– Мой подопечный, оставив душу на сохранение в Домах Боли, решил составить ему компанию, – небрежно фыркнул чёрный конь[51].
– Гибели сын[52] сражается с ними вместе, – прошелестел тихо серебристый дракон. Вероятно, он хотел сказать «Детсон», но прозвучало именно так… как прозвучало.
Чёрно-красная сфера поглотила весь утёс и мрачного всадника на красном скакуне.
– Если мы немедленно не начнём, второго шанса не будет! – уверенно вклинился в их излияния Мерлин, сжимая плечо Джозефа, как будто спрашивая разрешения.
Наш герой кивнул и, опираясь на руку мага, поднялся из кресла. Он ожидал увидеть священнодейство, но многое произошедшее стало для него неожиданностью.
Корвин выдернул клинок из ножен Рендера. Гравировка вспыхнула на долах Серого Странника[53]. И тот запел, вонзённый в изголовье «ложа», приготовленного для пробудившегося, и сразу же уподобился рычагу весов судьбы! На левую чашу легла длань Валета Теней с Кальвинией. Фред же почесал ухо и, как фокусник, незаметно извлёк переливчатый Звёздный камень по имени Спейкус, а потом… ущипнул крестовину справа, даже излишне осторожно: кончиками пальцев, словно та была под напряжением. Лицо его выражало отнюдь не лёгкое беспокойство.
– Я из совсем другой сказки, – пробормотал он.
Мистер Сэндоу понимающе кивнул, вставая слева от Джозефа, и взял за локоть Рендера, который затравленно озирался по сторонам. Деннис пребывал в таком же состоянии. О нём заботился Принц-который-был-тысячей.
Серафис расчехлил свой агрегат, поставил его в изножье «ложа» и сосредоточился на манипулировании верньерами.
Опять прозвучал рёв серебристого дракона. За ним последовало железное конское ржание и золотистый девичий смех.
– Арьергард вступил в бой. Путь и Логрус вот-вот столкнутся… Где он?! – вопросил Мерлин, перекрывая шум битвы.
– Кого-то не хватает? – осведомился Джозеф, стараясь не выдавать испуга, при этом глядя искоса на байкера, который занял кресло у окна и попивал канареечно-жёлтое вино[54].
– Машины Ямы приведут в движение наши устремления, – пояснил Корвин, возможно, излишне поэтично и… замолчал удивлённо, потому что зеркало бара неожиданно помутнело, подёрнулось плёнкой и затвердело, как обсидиан.
Мерлин, недоверчиво щурясь, воззрился на это явление и спросил:
– Кто ты?
– Уильям Зингер Чёрный… Кот[55], – ответило «вулканическое стекло», потемнело ещё больше, окончательно теряя прозрачность, будто задумавшись, и сказало, растягивая слова: – Но… теперь… выгляжу… иначе.
– А как было раньше? – спросил маг.
– Я… он… носил голубую бархатную рубашку поверх джинсов и широкий пояс, украшенный ракушек на талии. Очень старое цветное ожерелье свисало на его грудь. Тонкая нитка бирюзового хейча охватывала шею, а левое запястье – серебряный браслет… как этот, – Кот указал чёрным щупальцем на браслет Корвина. – Но только он был усыпан кораллами. Пуговицы рубашки походили на десятицентовики. Длинные волосы перевязаны красной лентой… Высокий, странный, вне места и времени, он слышал нечто, что могло быть услышано только им. Теперь это слышу я: дикую борьбу чудовищ на чердаке мира[56].