- Ты хороший профессионал, но тебе иногда стоит быть поучтивее. Я бы задумалась, если бы мне сказали такое, и попыталась в себе разобраться.
- Я уже задумался, давай ближе к делу. Что ты там задумала?
- Я пока думаю, я где-то слышала этот голос, но уже всю голову себе сломала. Скорей бы мы уже приехали!
И мы приехали. Вчетвером, вместе с Машей и Яцеком выпали на перрон, и пошли к автобусу. Можно, конечно, и такси взять, но их в округе вообще не наблюдалось, и я не уверена, что таксист согласился бы месить колёсами грязь до Крыницы. Да ещё по такой погоде, ливень стоял жуткий, да и я сама заупрямилась, мне не хотелось стоять под дождём, и ждать не хотелось. Я предпочла сесть на автобус.
Народу в автобусе было немного, мы удачно разместились, заплатили за проезд, и всю оставшуюся дорогу я спала на плече у Макса.
Поскольку я сюда езжу часто, то меня в Крынице каждая собака знает, и у меня полно знакомых. Большинство, конечно, поляки, но и русские есть.
Вильчинские Ядвига и Казимир очень милые люди, и они свободно говорят на русском, и немного на английском. Ядвига работает в местном магазине, а Казимир рыбак, у него есть своя лавчонка, где он продаёт свежую рыбу. У него самая лучшая рыба в округе, и лично я наедаюсь здесь обитателей моря вдоволь.
Больше всего я люблю гребешок и барабульку, особенно шашлык из них. Или запечённые на барбекюшнице прямо в раковине, посыпанные внутри сыром. Тоже невероятная вкуснотища.
У Вильчинских здесь большой дом, он ещё довоенный, построенный прадедом Казимира, и впоследствии неоднократно достраивавшийся. В результате это огромный домина в два этажа, с балконом по всему периметру, и с террасой.
И это самый лучший дом на побережье, конечно, имеются и гостиницы, но я привыкла тут, и отступать от своих привычек не намерена. Во-первых, я нигде не найду такой рыбы, но главное другое, здесь море под боком. Выглянешь в окно, и лицезришь восхитительный пейзаж.
Ядвига уже ждала нас, у неё был выходной, и она сразу же открыла нам дверь.
- Здравствуй, Викуля, - обрадовано воскликнула она, - как я рада тебя видеть. Ты что-то про нас и позабыла, уж два года не приезжала.
- Да дела были, - с улыбкой сказала я, - бизнес, и дети родились, не до янтаря было.
- А сейчас решила наверстать? – улыбнулась пани Ядвига, - отлично, я как раз ваши комнаты приготовила. Идите, погуляйте, там уже наши поработали, но можно в мусоре порыться. Вставайте часов в пять, если хотите что получше, сачки у тебя с собой?
- Конечно, куда я без них, - лучезарно улыбнулась я, скинула вещи в комнате с видом на море, надела штаны потеплее и поудобнее, свитер, куртку, и мы с Максом пошли к морю.
- Никогда янтарь не искал, - поёжился он от ветра, - да ещё под дождём.
- Чего ты брюзжишь, как древний старик? – натянула я капюшон, - пошли, сейчас всё сам увидишь.
Мы спустились по склону, и оказались почти у самого моря, а вдоль тянулась целая полоса мусора. Кое-кто из людей бродил вокруг, собирая те остатки, которые бросили местные.
Не всё можно увидеть, и я с деловым видом вынула перчатки, и стала рыться в этом мусоре. Макс наблюдал за мной с растерянным выражением на лице, но присоединиться не спешил.
- Что ты делаешь? – всё-таки спросил он.
- Янтарь, - положила я ему на ладонь горошину, - это сейчас всё, что осталось от утренних пиршеств, идти надо в пять часов, чтобы что получше найти.
- Вечером?
- Утром, - не удержалась я от смеха, - прямо к приливу.
- Вставать в пять утра? Я не желаю.
- А янтаря желаешь? – прищурила я глаза.
- Я желаю отдохнуть, поспать, а не копаться в темноте в грязном мусоре.
- Понятно, - встала я с колен, - а Дима мне здесь не прекословил, он просто собирал со мной янтарь.
При одном только упоминании о Диме у Макса желваки заходили, и скулы задёргались. Но он ничего не сказал, просто стал со мной набирать янтарь.
Набрали мы в основном мелочёвку, но всё-таки прилично, промокли, продрогли, я была чрезвычайно довольной после этой вылазки, а Макс хлюпал носом, и бросился переодеваться в сухое.
- С ума сойти! – со стоном сказал он, - больше не пойду.
- Эдуард тоже не ходил, - стащила я с себя мокрые штаны, - ему мамочка не разрешала мокнуть, а то простудится, - сказала я с непередаваемым ехидством.
- Что ты юродствуешь? Ведь в самом деле простудиться можно.
- У Ядвиги есть малиновое варенье, скушай, милый, и приди в себя. Чего ты разнылся?
- Холодно, мокро, дождь стеной стоит, а я должен лазать по пляжу, когда волны поднимаются до небес. Лучше б на
Тенерифе поехали!
- Сдался тебе этот Тенерифе! – возмущённо воскликнула я, - съездим как-нибудь в другой раз. Хотя там красиво, и ром отменный. Но в ноябре я предпочитаю Прибалтику.
- А я предпочитаю шезлонг и солнце.
- Милый, перестань ты шуметь. Мы же ездили в Париж, а летом ещё съездим в Италию, покупаемся в Неаполе, в Риме моря нет.
- Ладно, - Макс махнул рукой, - мне нравится Италия, и нравится пицца.
- А как насчёт паэльи и лазаньи?
- Это тоже супер.
- Тебе лишь бы поесть, - не удержалась я от смешка, - а как же достопримечательности?
- Национальная кухня тоже достопримечательность, - не разделял моего энтузиазма Макс, - и я до сих пор в себя не приду после церковного органа, который ты меня в Париже слушать заставила. И чего ты ржёшь? – воскликнул он возмущённо, - что я сказал смешное?
- Ничего, - отвела я глаза, и сдавленно фыркнула, - что мне с тобой делать?
- Не надо ничего делать, меня всё устраивает, только не сбей наших детей с пути истинного.
- Лиза не станет врачом, ты меня не переспоришь, - сложила я руки на груди, - я не хочу, чтобы моя дочь стала циничной. Если у неё будет талант, как у Василинки, я буду его развивать. Отправлю в какую-нибудь специализированную школу помимо обычных занятий.
- Медик – очень хорошая профессия, - Макс опять стал злиться, - у нас все в семьи милиционеры и врачи.
- А у нас в семье юристы, военные, и люди искусства, и не спорь со мной. Я тебя уже спрашивала, любишь ли ты свою профессию? И что ты мне ответил? Что сам не знаешь. Выбрал из уже готового, сам же сказал, что в обморок от вида крови падал. Падал? – с напором спросила я.
- Падал, - со вздохом ответил он.
- У тебя дед кто был по профессии?
- Они оба с бабушкой врачи, на работе познакомились, влюбились, и больше не расставались, пока дед не умер. Дедушка был гениальным хирургом, даже лучше бабушки, его « золотые руки » звали. У бабушки в квартире до сих пор хранятся его награды, грамоты, и тому прочее.
- А как его звали? – заинтересованно спросила я, - подожди, судя по отчеству твоей матери, она назвала тебя в его честь. Верно?
- Верно, - Максим кивнул головой, - Лансеров Максим Максимович, гений в своём роде.
- Я слышала эту фамилию, - задумчиво проговорила я, - знаешь, на детях гениальных людей природа часто отдыхает.
- Действительно, - с усмешкой ответил Макс, - а уж на мне она лихо отдохнула, чётко и наотмашь.
- Так что ты мне хорошего по поводу детей скажешь?
- Давай ещё малыша заведём, - подмигнул он мне.
- Понятно, все мысли только в одном направлении, - и я уселась на него, обвив ногами талию, - пока ты не начал меня раздевать, предупреждаю, я не дам тебе давить на детей, когда они вырастут.
- Хорошо, будем решать проблемы по мере их поступления, - и он ловко подмял меня под себя, перекувырнув на спину.
Про ужин мы позабыли, заснув, и проснулись в четыре часа утра, от звонка будильника.
- Мракобесие, - со стоном сказал Макс, - сколько сейчас времени?
- Четыре, - посмотрела я на часы, - вставай.
- Обалдеть, - сел он на кровати, и стал натягивать джинсы, а я попыталась выпутаться из простыни, запуталась, и упала с кровати.
Макс поставил меня на ноги, мы быстро оделись, и я вытащила комбинезоны.