— Постойте, — перебил начальник полиции, — теперь и я вспоминаю. Конечно, Тахикара! Вопрос о нем, помню, подымался в министерстве по поводу декларации врачей о лишении Тахикары права заниматься частной практикой.
— Это не удалось, но префектура, подозрительно относящаяся после войны ко всем обращающим на себя внимание иностранцам, поручила нам надзор за Тахикарой. Я как раз руководил этим делом. Результаты надзора были отрицательные, и через два месяца мы его сняли, но у меня осталась моментальная фотография!
Со словами: «Не это ли ваш герой?», он протянул вынутую из бумажника маленькую фотографическую карточку Зенину.
Достаточно было одного взгляда на фотографию, чтобы признать в мелких неприятных чертах изображенного на ней лица виновника стольких несчастий и преступлений.
— Я полагаю, что следует поспешить с арестом этого врача, — заметил деловым тоном д'Арминьи.
— Поздно, господин следователь, — грустно заметил Шюрэ, — спеша исполнить свои обязанности, вы не заглянули в сегодняшние газеты, которые сообщают о понесенной Парижем утрате в лице доктора Тахикары, отбывшим вчера на частном аэроплане в Кройдон.
— Ну, теперь его уже нет и в Лондоне, — выразил свое мнение Зенин. — Он спешит воссоединиться со своим начальником, преступным лордом Тольвенором, который состоит сейчас председателем огромного треста в Москве!
Посвятив вкратце д'Арминьи в историю подвигов Толь-венора, Леруа спросил Зенина, где, по его мнению, могут находиться остальные члены шайки.
— Полагаю, что они находятся там же; с ним, по крайней мере, его ближайший друг и правая рука мистер Эдуард Карвер!
— Что же означал визит Тахикары в Париж?
Зенин пожал плечами.
— Здесь возможны только предположения. Мое мнение, что этому насчастному Потехину стали как-то известны некоторые из тайн этой организации, и его убрали с дороги!
— Каковы бы ни были мотивы их преступления, — горячо воскликнул д'Арминьи, — французское правосудие не может оставить этого убийства безнаказанным. Я отправляюсь сейчас к прокурору республики с докладом. Вам, г. Зенин, я передаю всецело расследование по делу Начес-си. Вы должны будете найти доказательства вины Тахи-кары, установить его связь с шайкой, дать непреложные доказательства существования руководящей воли в действиях этих всех Тахикар, Карверов и других. Располагая этими данными, мы поднимем вопрос о выдаче преступников и… правосудие совершится. Г. Леруа будет любезен принять все зависящие от него меры, чтобы ничто не препятствовало вам в работе!
Глаза Зенина блеснули восхищением. — Вот это называется «работать», — не без горечи подумал он. — Бедный, бедный Кнопп!
До отхода экспресса Париж-Москва оставалось не более пяти минут. Пыхтел и вздрагивал только что прицепленный могучий паровоз, передавая дрожь вагонам. Пассажиры уже заняли свои места; платформа опустела, только кондукторы прохаживались взад и вперед, каждый возле своего вагона, изредка обмениваясь замечаниями.
Возле одного из пульманов первого класса о чем-то оживленно беседовала группа изящно одетых джентльменов.
— Я всю ночь взвешивал «за» и против вашей поездки в Россию, г. Зенин, и пришел к убеждению, что она неизбежна. Только…
Леруа не окончил фразы, собирая мысли, и только после минутного молчания продолжал:
— Я вам дал на помощь г. г. Розье и Верта; это лучшие из наших агентов и знают немного по-русски. Едут они с паспортами торговых агентов, но вы… вы страшно рискуете, а потому я позволил себе выхлопотать в министерстве паспорт на имя…
Зенин умоляющим жестом остановил его руку, уже готовую полезть за выхлопотанным паспортом.
— Так будет лучше, начальник, уверяю вас. Не беспокойтесь обо мне. Заграничный паспорт стеснит меня; как иностранец, я буду находиться под усиленным надзором. Нет, я должен вынырнуть из народа, смешаться с ним и не выделяться ничем из его серой, однотонной массы. Тогда только, никем не подозреваемый, невидимый прямо, я буду иметь настоящую свободу действий!
— Вы правы, — возразил восхищенный и все еще обеспокоенный Леруа. — Так, конечно, лучше. Но (он окинул Зенина коротким испытующим взглядом) признайтесь, что, кроме этого Тольвенора, какие-то личные цели двигают вас на эту поездку?
— Несомненно, — признался Зенин. — Прежде всего, я оставил в России очень близких людей, нуждающихся в моей помощи, и… я дал умирающему Шацкому торжественное обещание позаботиться о его жене и детях!
— En voiture, — раздались последовательные окрики от последняго вагона к локомотиву.