А он ведет моей рукой вниз, мне по животу, по бедру и мои скрюченные судорогой пальцы цепляют ткань юбки и уводят вверх, пока все внутри сжимается от горячего языка и губ, оставляющих след на коже шеи и запускающих неистовство в вены. Ведет моими пальцами по уже безнадежно мокрому белью до точки. Срыва. Кипения. Нажимает на нее моими пальцами посылая по телу сильнейший импульс до замершего сердца, до срыва дыхания, до прогиба в пояснице от невыносимости происходящего. До безотчётного стона. Который уходит в его сухие, горячие, полуулыбающиеся губы, когда я поворачиваю к нему лицо.
Он проводит языком по моим губам, на мгновение прижимается к ним и убивающе медленно ведет моими пальцами по ткани белья, по новой возможности срыва в ад, задает ритм моим пальцам, снова прекрасно выбирая грань силы нажима: сильнее — вызвать отторжение огня в венах дискомфортом, слабее — слишком долго.
Прижимаюсь к нему теснее, не замечая, как сама подстраиваю частоту движений пальцами, не могу отвести глаз от его улыбающихся губ находящихся на расстоянии дыхания. Чувственных, сухих от учащенного дыхания, смешивающегося с моим.
Он подсказывает второй рукой, находящейся поверх моих пальцев на груди усилить нажим, его улыбка смазана в прикусе нижней губы и я сама ускоряю ритм, потому что этого потребовала кровь, горящая синим пламенем при виде этого полуприкуса.
Он снял пальцы с моей груди, приобнял этой рукой, а второй удерживает ритм, ускоряет, срывая новый стон, который гасится подушечками его пальцев легших на мои кривящиеся от невыносимости происходящего губы. Ускоряет ритм пальцами одной руки, а пальцами другой давит на губы сильнее, сжимая мое плечо нажимом локтя и я уже на грани. Язык сам скользит по его указательному пальцу, прежде чем я смыкаю на нем губы, закрывая глаза. И он резко отстраняет свою и мою руку от низа живота.
Я тихо заскулила, ощущая как разочарованием до боли скрутило сосуды в теле, как гасится огонь, который готов был накрыть с головой. Он убирает палец с моих губ и я открываю глаза, мучительно вглядываясь в горячий мрак насыщенно карих глаз.
Он подается вперед и целует, но притронуться мне к самой себе не дает, сжимает в объятиях лишает пространства и движения, сжимает теснее до скраденного дыхания, до его обрыва, до отчаяния ревущего в теле, судорожно цепляющего за уходящий полог обещанного разрыва мира. Это полосует на части. И я толкаю его. Толкаю требовательно. Спиной на стол. Толкаю сильно и требовательно, полностью повинуясь голосу внутри жадно кричащему это сделать немедленно, прямо сейчас. И он подается. Размыкает руки и откидывается спиной на столешницу, взяв упор на левый локоть, а второй рванув меня за предплечье на себя, помогая забраться на него и оседлать. Мое тело ведет на нем, ведет от того, насколько сильно желание, что заставляет ерзать, тереться о его пах.
Он вытягивает из кармана презерватив, и у меня внутри все обрывается от не просто крика, уже от воя оглушающего требованием, заставляющим рывком вырвать из его пальцев презерватив.
Край фольги в зубы, приподнимаю бедра, пока он щелкает бляшкой ремня, звук молнии, шелест ткани и ревущий хаос в его глазах, когда на моих губах расцветает улыбка, а пальцы специально убийственно медленно раскатывают латекс по стволу.
Он кривит губы, прежде чем очень низко и хрипло выдать:
— Я тебя сейчас правда изнасилую…
Дико ударяет по жалким остаткам самообладания и я, отодвинув ткань своего нижнего белья насаживаюсь на него резко, жадно, требовательно, а он… взвился подо мной. Под сенью густых угольных ресниц глаза стали просто бездонными и в них безграничное обжигающее опьянение. Рваным движением укладывается назад, сжимает кожу мне на бедрах с силой, наверняка до следов, но это почти не отпечатывается осознанием, это глушится всхлипом от чувства наполненности, едва не отправившее сознание в нокаут силой удара.
Нажим его пальцев усиливается, подсказывая двигаться, и мое тело отзывается. Начинает подбирать ритм. Он выдыхает хрипло, неверно, сбито, не отпуская взглядом мои глаза, даже тогда, когда в его глаза заволокла откровенная поволока тумана, из-за того, что мое тело начало нарастать ритм под хлесткими сильными ударами нутра, сгорающего от жажды.