— Щ-ща ливанет, — сказал Игорь, цепляя на вилку кусок сельди с колечком лука и потряхивая ею, чтобы согнать масло; настроение после третьей рюмки у него существенно улучшилось, а после пятой так и просто стало отменным: нет, а что такого, собственно, произошло трагичного?..
Ничего. Ну, попал он в небольшую историю, да. Но так ведь не смертельно же. Не то что не смертельно, а даже хорошо, это даже своего рода приключение, можно сказать... чем бы на самом деле всё это ни было — все эти химеричные подвалы с трехмерными картинками... ведь это ж картинки, чего их пугаться? Это раньше, сто лет назад люди синематографа побаивались, от паровозов на экране бегали, а теперь не к лицу. Здесь же наверняка то же самое кино, только немного более продвинутое, под стать времени. Пансионат этот — какой-нибудь научный центр, вот что это такое. Ведутся научные разработки в области трехмерного... ээ... трехмерного... ээ...
— Не, не ливанет, — покачал головой Фёдор. — А и ливанет. Нам с тобой что? Мы с тобой под крышей сидим.
— Ага, — подумав, согласился Игорь. Подумал еще и сказал: — Федь, только честно. Мы с тобой где сейчас? Вот этот пансионат, вот это все вокруг нас — это все какая-то секретная лаборатория, да? Какие-нибудь исследования для военщины?.. Можешь, между прочим, не отвечать, я и так все знаю. Я ведь не дурак, Федь, хоть и молодой еще. Так-то. Ну что, угадал? Можешь не отвечать. Но только честно.
— А хрен его знает, если честно, — подумав в свою очередь, произнес Фёдор. — Если честно, брат, то я и сам не до конца просёк, хоть уже и четыре года как из-за Забора. — Я бы, знаешь, сказал, что это своего рода город... нет, не город. Страна. И даже нет, не страна. Это своего рода мир, особый мир — вот что это такое.
— Как у Толкина! — не подумав на этот раз, воскликнул Игорь.
— У Хуёлкина, — не раздумывая в ответ, вяло пошутил Фёдор.
Долгое время новые друзья молчали; водка в графине подошла к концу, заканчивалась и еда.
— Нет, это бесполезно, — сказал наконец Фёдор, выходя из бара и направляясь прогулочным шагом к парапету на краю крыши; дождь успел кончиться, и сквозь серую небесную вату уже снова брезжил свет луны. — Бесполезно объяснять всё целиком, сразу. Ты все равно не поймешь. Лучше постепенно, по кусочкам, от случая к случаю. Где-то что-то у кого-то спросишь, где-то сам поймешь...
— Да я уже в принцип-пе почти все спросил... то есть, почти все понял, — нетвердым языком вымолвил Игорь, подходя вслед за Фёдором к парапету. — Мир этот ваш — просто парк аттракционов. Уж я не знаю, наука это или военщина, или еще что, но суть дела одна — наебалово. С виду круто, аж дух захватывает, а на поверку — пшик, пустое место... Я вот, к примеру, одну телку тут знаю... у нее еще похлеще чем у тебя; у тебя — небоскребы, а у нее — океан целый, понял? Шторм, волны, все дела. А сунулся искупаться — и нет никакого океана. Туфта, подделка. Как ее... иллюзия, да. И у тебя наверняка то же самое. Ты думаешь, раз я только что из-за Забора, то как лох поведусь на всякие фокусы?.. Ты думаешь, я поверю, что этот вот твой Эмпайр Стэйт Билдинг, или как его, — Игорь махнул рукой в сторону огромного здания, пылавшего неподалеку острой верхушкой, — на самом деле Эмпайр Стэйт Билдинг?.. Декорация картонная, вот что это такое. Нет, даже еще хуже, декорацию — ту хоть можно потрогать. А это — нельзя, потому что весь этот твой Манхэттен — лишь игра моего воображения. Вот смотри. Я сейчас залезу и...
С некоторым трудом Игорь забрался на парапет, сделал два шага и в нерешительности остановился у самого края, покачиваясь и придерживаясь руками за похолодевший вдруг воздух. Глянул вниз, осторожно вытягивая шею, и вздрогнул: серая каменная стена падала из-под ног в бездну, и желтые многоточия окон стекали по ней в невообразимую вертикальную даль, сливаясь в линии; вдруг закружилась голова, и сделать третий, решительный, доказывающий бредовость происходящего шаг, оказалось непросто — уж слишком реалистично трепетало в глубине что-то белое, словно крохотный язычок лизал стену — должно быть, где-то вытащило ветром занавеску — этажей двадцать ниже... а то и тридцать, кто ж скажет?.. Господи, а вдруг это все не фуфло? Господи, ну зачем было вы... ну зачем было что-то говорить, зачем было сюда лезть? А теперь, теперь что? Поджать хвост и слезть — извини, дядь, я передумал?..