Глава 1
Дождь лил без устали. Он стекал по окну такси мутными дорожками, стирая очертания мира снаружи, словно кто-то проводил по стеклу резинкой, медленно и методично. Вода смывала всё — цвет, звук, даже время. Машина шла по узкой дороге, петляя меж холмов и зарослей, где деревья, согнувшись под порывами ветра, казались живыми. Я прижималась к стеклу, как будто могла увидеть за каплями хоть что-то, что бы дало мне опору.
Водитель молчал. Он не задавал вопросов, не комментировал погоду и не предлагал музыку. Только шины ритмично шуршали по мокрому асфальту, и где-то в салоне тикали часы — слишком громко. Каждая секунда звучала, как вопрос без ответа.
У меня дрожали пальцы. Я держала их на коленях, вцепившись в ремень сумки, будто от этого зависело моё равновесие. Пансионат. Старый замок на холме, откуда доносятся истории, которые никто не рассказывает вслух. Туда я еду. По чьей-то чужой воле. По просьбе, которую я не слышала, но которой почему-то подчинилась.
Я знала одно: моего дома больше нет. Ни мамы. Ни папы. Только затяжной дождь, дорога и незнакомый мужчина по имени Эдвард Вернер, который согласился взять меня к себе. Хотя я его никогда не видела. Хотя он мне никто.
Вдали показались очертания. Сначала — просто силуэт на горизонте. Массивный, строгий, словно вырезанный из ночи. Башни без флагов, крыши, провалившиеся в сумерки. Вокруг — ни огней, ни машин, только редкие фонари вдоль дороги, как одинокие сторожа. Пансионат выглядел не как место, где живут, а как место, куда возвращаются с тяжестью. И я поняла — он смотрит на меня так же, как я на него. С осторожностью. С подозрением. Как будто ждёт.
Машина остановилась. Дождь продолжал хлестать по крыше, и мне не хотелось выходить. Не потому что холодно. А потому что всё это было слишком… настоящее.
— Приехали, — сухо сказал водитель, не оборачиваясь.
Я кивнула, хотя он не мог видеть. Подняла капюшон, распахнула дверь, и меня тут же обдало ветром и дождём. Мир оказался громче, чем я его помнила. Воздух был насыщен сыростью и чем-то древним — смесью мокрого камня, пыли и чего-то ещё… медного?
Я сделала шаг на гравийную дорожку. Тяжёлые ворота были распахнуты, и в конце аллеи я увидела вход — высокие двери, над которыми горел одинокий фонарь. Свет под ним дрожал, как будто сам боялся этого места.
Позади хлопнула дверца, и такси исчезло во мгле, оставив меня одну. Совсем одну.
…Я сделала шаг на гравийную дорожку. Тяжёлые ворота были распахнуты, и в конце аллеи — высокие тёмные двери с резьбой. Над ними — фонарь, под которым свет дрожал, как будто нервничал.
Я — тоже.
Сердце било мне в уши, как назойливый барабанщик, которому не объяснили, что я — не на концерте. Мне казалось, что замок сейчас распахнёт пасть, как чудовище, и проглотит меня целиком.
Двери, конечно, не распахнулись. Они вскользь приоткрылись, с легким, как шепот, скрипом, от которого мороз пробежал по коже. И вот тогда я впервые их увидела.
Фигура мужчины — высокая, строгая, в чёрном пальто, с платком в нагрудном кармане. Если бы он стоял на балконе и держал бокал вина, я бы решила, что прибыла в вампирскую драму с рейтингом восемнадцать плюс.
Но он просто стоял. Спокойно. Как будто небо не рушилось, и я — не сирота, а какая-нибудь ожидаемая гостья с приглашением, перевязанным бархатной лентой.
— Мисс Ройс, полагаю, — сказал он глубоким голосом, в котором было больше холода, чем в погоде.
— А вы — мистер Вернер, дядя номер два, доставшийся по странной завещательной логике? — я на автомате выдала это вслух. Так, Амалия, соберись. Меньше странностей, больше приличий.
— Верно, — не моргнув, кивнул он. — Я — Эдвард. Прошу войти.
Он немного отступил в сторону, и я вошла, как Алиса, решившая всё-таки глотнуть из того самого пузырька. Только вместо волшебного леса — каменный пол, ковры, которые пахли временем, и… мальчик.
Ну ладно, не мальчик. Парень. Примерно моего возраста, может, чуть старше. Высокий. Темно русые волосы — слишком темные почти как у привидения, если бы привидения делали укладку. А глаза…
Вот тут я зависла. Потому что глаза были. Просто были. Они смотрели на меня так, будто я — неправильная нота в идеально сыгранной симфонии. Или, допустим, пятно от кофе на белом листе. Или... ладно, хватит поэтики.
— Это мой племянник, Лукас, — представил его Эдвард.
— Лукас, — кивнула я и натянуто улыбнулась. — Приятно познакомиться. Меня зовут Амалия, я иногда говорю странные вещи и боюсь темноты, но мы пока будем делать вид, что этого не случилось.
Парень не ответил. Просто чуть наклонил голову, будто рассматривал меня под каким-то внутренним микроскопом.
Так, отлично. Новый дом. Один угрюмый взрослый, один молчаливый подросток. Вкуснейший коктейль социальной неловкости подаётся прямо на входе.