Часа в четыре я снова вернулась в дом. Проходя мимо столовой, заметила Сэмми.
— Эдварда не видела? — спросила она между делом.
— Нет. А что?
— Да так… С утра вроде не показывался.
Я пожала плечами, и мы разошлись.
Но позже, поднимаясь по лестнице, я поняла — я его не видела не только сегодня.
Вчера его тоже не было.
Ни в кабинете, ни за завтраком, ни вечером в гостиной, где он обычно сидит с бокалом вина.
Сутки. Уже сутки я не встречала его в доме.
Я подошла к его кабинету.
Дверь была заперта.
Постучала — тишина.
Попробовала ручку — не поддалась.
Стояла в коридоре, прислушиваясь, но изнутри не доносилось ни звука.
В конце концов просто развернулась и пошла вниз, решив, что спрошу кого-то ещё… но мысль о том, что хозяина дома нет уже целый день и ночь, теперь поселилась у меня в голове.
Я уже спускалась по лестнице, когда услышала звук, будто кто-то задел дверную ручку.
Тот самый, от кабинета Эдварда.
Я замерла, глядя наверх.
Тишина.
Ветер?
Хотя окна в этом коридоре всегда плотно закрыты.
Внизу пахло мокрой древесиной и вином — наверное, кто-то оставил бутылку на столике в гостиной.
В камине догорали угли, но в комнате никого не было.
Я решила поискать Лукасa. Прошла мимо длинного коридора, где обычно стояли вазы с сухоцветами, и…
— Странно… — прошептала себе под нос.
Одна из ваз лежала на полу, как будто её смахнули чьей-то рукой. Цветы рассыпались, лепестки впитали пыль.
Чем дальше я шла, тем сильнее чувствовала: в доме есть кто-то ещё.
Не тот привычный гул голосов, не шаги постояльцев… что-то другое.
Чужое.
Вдруг с верхнего этажа донёсся тихий звук — будто кто-то провёл ногтями по стене.
Я подняла голову. На перилах балкона на мгновение мелькнула тень.
Слишком высокая, чтобы быть тенью Сэмми или Одри.
И слишком неподвижная.
— Эдвард?.. — позвала я, хотя уже знала, что не он.
Тень исчезла.
Сердце забилось быстрее, но я не побежала — наоборот, сделала вид, что ничего не заметила.
Только ускорила шаги в сторону своей комнаты.
Глава 14
Коридор был пуст, тусклый свет настенных ламп казался холоднее обычного. Я шла к своей комнате, но в груди уже полчаса жило какое-то беспокойство — странное, липкое, без причины.
Из-за поворота появился Лукас. Он шёл быстро, плечи напряжены, взгляд цепкий.
— Ты видела Эдварда? — спросил он сразу, даже не поздоровавшись.
— Нет, — я замедлила шаг. — А что?
Он остановился напротив, чуть склонив голову, будто пытаясь уловить моё настроение.
— Его нет с утра. И… я не нахожу его запаха в доме.
От этих слов внутри неприятно кольнуло. Я постаралась отшутиться:
— Ты говоришь так, будто он наш домашний пёс, сбежавший в лес.
— Это серьёзно, Амалия, — его голос был низким, почти глухим. — Он исчез.
Я нахмурилась.
— Он ведь иногда уезжает… по делам. Может, и сейчас?
— Не сейчас, — отрезал он. — Он бы не оставил дом в такую ночь.
Я впервые заметила, как напряжены его руки, как будто он готов схватиться за что-то или кого-то. Тревога, которую я пыталась заглушить, поднялась выше, неприятно щекоча горло.
— Что будем делать? — спросила я тише, чем собиралась.
— Я буду искать его. А ты… — он помедлил, — останься в комнате.
— Даже не надейся, — я мотнула головой. — Если ты идёшь, я иду.
Он посмотрел на меня, будто хотел возразить, но передумал. Взгляд стал мягче, но это мягкость не успокаивала, а только тревожила ещё больше.
— Тогда держись рядом и не отходи, — сказал он.
Мы пошли по коридору, и шаги отдавались глухо, как в пустом здании. И вдруг я поймала себя на мысли, что впервые в этом доме мне стало по-настоящему холодно.
Пансионат ночью жил особенной жизнью. Узкие коридоры, освещённые тусклыми, чуть мерцающими лампами, тянулись, словно бесконечно, а их обшарпанные стены хранили запах старого дерева, воска и чего-то ещё — чего-то затхлого, но живого. На коврах, приглушающих шаги, тёмные узоры, казалось, двигались, если долго смотреть.
Я шла рядом с Лукасом, и каждый скрип пола под нашими ногами казался громче, чем должен был быть.
— Тут как-то… — я нахмурилась, вдыхая глубже. — Ты чувствуешь этот запах?
Он остановился, прислушался, потом втянул воздух чуть заметно.
— Кровь, — произнёс он тихо, почти не двигая губами. — Очень старая.
— А я думала, что у меня просто мозг едет, — я усмехнулась криво, но улыбка вышла натянутой. — Пахнет не только ей. Тут есть что-то ещё… мокрая земля?
Он кивнул.
— И ты слышишь?
Я напряглась. Далеко, за стенами, словно кто-то тихо царапал по дереву, и звук то пропадал, то возвращался, как дыхание.
— Да… — я замерла, — это не крысы, верно?