— Странно, — тихо произнёс Лукас, замедлив шаг. — Здесь должно было быть закрыто.
Я заметила, что на полу возле одной из дверей темнели разводы влаги, как будто что-то пролили или… что-то тащили.
Одри шла чуть позади, но я слышала, как она дышит чаще, чем обычно. Я чувствовала её взгляд на спине, но сама не могла отвести глаз от того, что было впереди.
Мы поворачивали за угол за углом, и каждый новый метр подвала будто тянул нас всё дальше от привычного мира пансионата.
— Лукас… — тихо сказала я, чувствуя, как неприятный холод поднимается по позвоночнику. — А если… его здесь нет?
Он только бросил на меня короткий взгляд, но не ответил.
Внезапно коридор расширился, и мы оказались в полутёмном помещении. Стены здесь были из грубого камня, и в одном углу стояли старые, наполовину сломанные стеллажи. На полу лежала тёмная тряпка… я подумала, что это мешок, пока Лукас не подошёл ближе и не присел.
— Амалия… — его голос стал жёстким. — Не подходи.
Я всё равно подошла. И увидела.
Это был дядя Эдвард. Он лежал на спине, глаза широко раскрыты, а губы были слегка посиневшими. На шее — две глубокие, идеально ровные раны, из которых уже не текла кровь. Кожа вокруг них была бледной, почти мраморной.
Я почувствовала, как Одри вцепилась мне в руку. Она выдохнула что-то невнятное, а Лукас молча встал и оглядел помещение, будто искал следы.
— Его нашли раньше нас, — тихо сказал он. — И это сделал не человек.
В воздухе стоял тяжёлый, металлический запах — смесь сырости и… чего-то ещё, чего я не хотела называть.
— То есть древний вампир всё-таки… — начала я, но он резко посмотрел на меня.
— Тсс. Здесь кто-то ещё есть.
И в этот момент, где-то далеко, в другом конце подвала, послышался тихий звук… шаги.
Мы стояли молча, каждый по-своему переваривая то, что увидели.
Вдруг, из темноты за нашими спинами, донёсся тот самый ритм шагов — медленный, уверенный, без малейшей спешки. Мы с Одри одновременно обернулись, и сердце у меня словно стукнуло в горле.
— Не пугайтесь, — сказал знакомый голос.
Из тени вышел Райан. Он держал в руках фонарь, и жёлтый свет выхватил из темноты его лицо. Никакой улыбки, только напряжённый взгляд.
— Я слышал шум, — сказал он, подходя ближе. Его глаза на мгновение задержались на мёртвом Эдварде, и он едва заметно сжал челюсти. — Похоже, помощь понадобится.
Лукас смотрел на него настороженно, но ничего не сказал. Вместо этого кивнул в сторону тела.
— Возьмёшь за плечи, я за ноги.
Райан опустился на колено, подцепил руки Эдварда и аккуратно поднял. Казалось, он несёт не человека, а хрупкую, слишком лёгкую вещь.
Мы с Одри отступили, давая им пройти. В подвале вновь стало слышно только капли, падающие где-то вдалеке, и тяжёлое дыхание Лукаса.
Я шла следом за ними, стараясь не смотреть на лицо дяди. Оно казалось слишком спокойным, как будто он просто задремал… если бы не эти два безжалостных следа на шее.
— Нужно будет поговорить, — тихо бросил Райан Лукасу, когда мы добрались до лестницы.
— Поговорим, — ответил тот, не оборачиваясь.
Я поймала себя на мысли, что не знаю, чего в этом моменте больше — облегчения от того, что мы не одни, или тревоги от того, что именно Райан оказался здесь первым.
Мы поднимались медленно — не из-за тяжести, а потому что каждый шаг по деревянной лестнице отдавался в стенах глухим, будто чужим эхом. Пахло сырым камнем и чем-то металлическим, тянущимся из подвала, — запах, который я не хотела узнавать, но уже узнала.
Когда мы вышли в коридор, лампы под потолком горели тускло, словно тоже устали. В главном холле царила ночная тишина: кресла, брошенные впопыхах кем-то из гостей, застывшие часы над камином, занавеска у окна, едва шевелящаяся от сквозняка.
— Сюда, — тихо сказал Лукас, кивнув в сторону боковой двери.
Они с Райаном аккуратно положили тело Эдварда на длинный диван, обитый тёмно-зелёным бархатом. Пыль в воздухе искрилась в свете настольной лампы, и на мгновение всё показалось сценой из чужого сна — слишком неподвижной, слишком безмолвной.
— Нужно, чтобы никто не видел, — Лукас заговорил быстро, почти шёпотом. — Постояльцы подумают, что случилось что-то… другое. Паника начнётся раньше, чем мы поймём, что произошло.
— Ты уверен, что не стоит сразу звать… кого-то? — спросила Одри, прижимая руки к груди.
— Кого? — Лукас повернулся к ней. — Полицию? Здесь? Они только заберут тело и забудут про нас через неделю. Но то, что убило его, никуда не исчезнет.