— В храмах, могучий господин, открытых для людей и ишимов. Пока будем делать так, потом снова вернемся к рынкам.
— Превосходно. И еще одно, за чем тебе приказано следить.
— Лемуил-Лан-Михаил, могучий господин? Не далее как несколько часов назад в его доме случилась крупная ссора. Он публично отверг свою супругу Онниэль и вышвырнул ее. Сейчас она в шоке слоняется по рынкам и не знает, что делать или куда идти. Другие за ее спиной смеются над ней, ведь будучи женой Лемуила, она не упускала возможности ужалить кого-то словом и строила из себя величие. Никто ей не сочувствует и не идет на помощь.
— Замечательно. Кафиил-Лан-Шекина, для тебя есть новое задание. Ты спланируешь и проведешь похищение Онниэль. Когда она окажется в твоих руках, помести ее в безопасное место, откуда она не сможет сбежать и с кем-то связаться. Спланируй тщательно, не должно быть никаких признаков случившейся с ней беды. Все должно выглядеть, словно она просто отправилась в другой район Вечного Города. Ты понял? Это важнейшая часть всей операции.
— Но какова цель, могучий господин? Держать ее ради выкупа? Или выдвинуть требования, неисполнение которых завершит ее существование?
— Любопытствуешь, Кафиил-Лан-Шекина? Салафиилу-Лан тоже было интересно, и посмотри, что с ним стало. Теперь он сидит во тьме и бормочет бессмыслицу, разум покинул его навсегда. Так ты любопытствуешь, Кафиил-Лан-Шекина?
При мысли о судьбе Салафиила Кафиил-Лан почти утратил контроль над мочевым пузырем.
— Нет, могучий господин. Я не любопытствую. Ни о чем.
— Хорошо. Больше не задавай вопросов о своей роли. Но одно я тебе скажу. Это похищение лишь первое. Будут и другие, гораздо важнее. Ты тщательно подготовишь планы, а похищение Онниэль станет их проверкой. Ты меня понял?
— Да, могучий господин.
— Тогда ступай и готовь планы. И заложи больше бомб, кампанию надо продолжать.
Кафиил-Лан-Шекина собрался с мужеством и со всей возможной скоростью удалился. Эти встречи всегда наполняли его страхом последствий неверно сказанного или невыполненных приказов. Он не понимал их причин и целей, для него все это не имело смысла. Но одно Кафиил знал, и знал очень хорошо. Исполнение приказов в точности, и никак иначе — единственное стоящее между ним и постигшей Салафиила с остальной организацией ужасной судьбой.
Наблюдая за его уходом, Михаил-Лан прокручивал в голове подошедшую к самой критической фазе схему. Дело было опасным, хотя вещи складывались в целом положительно, а события развивались в благоприятном ключе. Вопрос во времени: он смертельно боялся, что проблемы с Четвертой Чашей слишком выбили план из графика, и задержка стала критической. Раскрытие всех этих заговоров против Яхве и понимание, что он не один желает падения Ях-Ях, помогли нагнать время. Еще Михаил опасался необходимости свергать или устранять весь внутренний круг придворных Яхве; но выяснилось, что все они замышляют против того планы, и делать ничего не пришлось. А теперь начинался последний большой гамбит, и Михаил снова осознавал, что ради шанса на успех ему нужно стать его центром.
Он играл в рулетку и понимал это. Михаил поставил свое знание людей, понимание положения вещей Рая и умение строить канву событий против чудовищной мощи Яхве. Поэтому – рулетка. И за это, в конце концов, Михаил так любил Лас-Вегас.
Глава LIV
Изолятор, приемный центр Левина, равнина Филана, Ад.
Как ему рассказывали, в Аду умершие просыпаются в удобной больничной койке, а над ними уже стоит готовая записать личные данные и найти живущих Второй Жизнью родных медсестра. Алекса Бен-Шошана это весьма воодушевляло. Большая часть его семьи во Вторую Мировую не успела покинуть Россию и погибла от газа, и он тешил себя надеждой, что дедушка спасся из Впадины и услышал: Эрец Исраэль победил, долгожданная Земля Обетованная наконец обретена. Но реальность выглядела совсем иной. Он находился в тюремной камере — типичном западном узилище с тремя кирпичными стенами и решеткой.
Снаружи на него смотрела невысокая женщина средних лет, сверля капитана холодным, непроницаемым, немигающим взглядом. С такой безэмоциональной угрозой глядит ядовитая змея. Женщина носила военную форму, хотя ее принадлежность и знаки отличия Бен-Шошан не узнавал. Но узнал другое — сбалансированные весы офицера военно-юридической службы.
— Полковник Тханас? Заключенный очнулся.
Заключенный? Что происходит? Последним он помнил эвакуацию с тонущей субмарины через люк в передней части мостика и зрелище его срезаемых беспощадным пулеметным огнем с кружащего B-25 людей. Затем капитан почувствовал удары в тело тяжелых пуль. Все сжалось до крошечной светлой точки. Потом были странные картины и звуки, продолжавшиеся, кажется, целую вечность, но немедленно забывшиеся, когда яркая точка расширилась и привела его сюда. А куда «сюда»?