— Капитан Алекс Бен-Шошан, командующий офицер субмарины флота Израиля «Текума». Вы обвиняетесь в преступлениях против человечества, предательстве человеческой расы, ста пятидесяти трех тысячах шестистах двадцати убийствах первой степени и незаполнении навигационного журнала. За данные вменяемые вам преступления я помещаю вас под арест. Теперь я зачитаю ваши права. У вас есть право на чистосердечное признание. Если вы не желаете совершить полное признание, мы станем выбивать из вас дерьмо, пока не передумаете. Вы вправе попросить адвоката для написания признания за вас. Если вы не в состоянии позволить адвоката — что ж, парень, ты попал. Вы понимаете свои права в зачитанном вам виде?
— Да, пожалуй... Что здесь происходит?
— Вопросы тут задаем мы, — полковник Тханас оглянулся на еще рассматривающую Бен-Шошана женщину. — Всегда хотел это сказать.
— Издержки карьеры в армии с немецким наследием, — женщина говорила контральто, но под четкой дикцией явно читалось рычание. — Старые привычки так просто не уходят. Думаете, этот дерьма кусок заговорит?
— Нет, он собирается сыграть в героя. Хотя в перспективе неважно. Экипаж у нас в руках, один из них все выложит. С ним заключат сделку, а остальные понесут всю тяжесть, — Тханас вновь перенес внимание на Бен-Шошана. — Один шанс. Сейчас. Какого черта там случилось?
— Мы убили Багряного Зверя. И Вавилонскую Блудницу. Нашими ядерными ракетами.
— Нет. Зверя прогнало звено австралийских «Эф-сто одиннадцать». Ваши ракеты были нацелены на Дамаск, Тегеран, Багдад, Каир и Тель-Авив.
Бен-Шошан побелел.
— Ицхак! Ублюдок Ицхак все как-то подстроил. Допросите его, — Бен-Шошан взглянул на рассматривающую его женщину. Она хранила пугающе безэмоциональную маску.
— Непременно. Теперь вы расскажете нам о случившемся все до малейшей детали.
Бен-Шошан говорил под запись больше часа. Дойдя до момента смерти, он прекратил рассказ.
— Это все, что я помню. Что стало с ракетами?
— Ваши Воздушные силы перехватили четыре. Остановить пятую не хватило времени. Тель-Авив спекся.
Бен-Шошан осел и расплакался.
— Вы сказали, сто пятьдесят три тысячи погибших? Можете проверить, есть ли среди выживших моя семья? Мы все жили в Тель-Авиве.
На секунду полковник Тханас позволил сбросить напускную суровость и заговорил с подлинным сочувствием. Рассказ Бен-Шошана выглядел правдивым, хотя в подобную доведшую до потери контроля над ядерным оружием безалаберность верилось с трудом.
— Этой информации у меня нет, списки жертв еще составляются. Но я проверю. Даже если их пока нет среди известных погибших, это может измениться. После атаки вашей субмарины люди будут умирать десятилетиями. Подумайте об этом, если считаете нас слишком суровыми к вам. Здесь мы тоже проверим. Погибшие из Тель-Авива тотально перегрузили нашу систему приема, многих умерших еще предстоит собеседовать, записать и опознать.
— Подонок Ицхак. Прямо перед самым концом он сказал, что Яхве его защитит.
— Что ж, не защитил, — ухмыльнулась генерал-майор Асани. Получилось устрашающе. — Мы держим его в другой камере. Побеседуем с ним. Полковник Тханас, найдите ломик, велосипедный насос и тарелку спаржи.
Двумя часами позже Бен-Шошан еще пытался осознать содеянное, когда два офицера вернулись. Полковник Тханас подошел к прутьям и подозвал Бен-Шошана.
— Капитан, я бы хотел сообщить вам как можно скорее. С глубоким сожалением вынужден сказать, что ваши родители, жена и дети среди погибших в Тель-Авиве. Они здесь, их опознали. Прошу принять мои соболезнования вашим утратам. Что касается Ицхака, он полностью сознался. С ним связался архангел по имени Азраил, заявивший, что действует во славу Яхве. По словам Ицхака, Азраил посчитал Михаила-Лан недостаточно рьяно ведущим войну с нами, и увидел в этом шанс заменить Михаила на посту первого генерала Яхве. При успехе Азраила Ицхаку пообещали статус архангела Рая и прочие блага Второй Жизни. Азраил явно потерпел неудачу.
Бен-Шошан кивнул, по-прежнему подавленный вестями.
— А остальная команда?
— Мы полагаем, они сохраняли верность нам до самой смерти. Ваша система контроля ядерного оружия, какая ни есть, создана таким образом, что все проходило через офицера связи, и он мог перехватывать и подменять сообщения. Хотя мы обнаружили и других вовлеченных людей и расследуем это. Вы со своим экипажем останетесь здесь до конца расследования. При отсутствии иных обстоятельств мы не станем рекомендовать применение к вам дисциплинарных мер. Вы и сами себя накажете сильнее всяких кар.