— Значит, вы предали нас всех ни за что? — полюбопытствовал Смит.
— Я не предательница. Это вы, не отвернись вы от Господа, ничего бы не случилось.
— Что ж, тогда нам очень повезло, правда? Уведите ее, — два последних слова прозвучали для ждущей охраны. Смит заметил их обмен ухмылками и как жестоко они выдернули Брэнч из кресла и утащили. В тюрьме ей явно несладко.
Несколько минут спустя он передал беседу ждавшему в кабинете директора полковнику Пашалю.
— В общем, она вполне ясно показала, что наград за предательство ей не обещали.
— И вы ей верите?
— Определенно да. Она почти сломалась. Вряд ли другие женщины в исправительном заведении ей сочувствуют. Выглядит она помятой, лицо и руки в синяках, при ходьбе горбится как от боли в груди.
— Ицхак заявил, что ему предложили весь мир. Статус архангела и кучу другого добра.
— Разница не только в этом. У Брэнч мы видим истовую верность своему архангелу. Она вынесла насилие в тюрьме и угрозу индонезийской каталажки, не с поднятой головой, конечно, но вынесла. А когда говорит — это чтобы подбодрить себя, а не для нас. Ицхак же поет соловьем и почти болезненно заинтересован в сделке. Никакой верности, ему бы просто продаться.
— Значит, он умнее.
— Нет, тут совершенно различные стили работы. Принципиально иные отношения. Михаил-Лан, похоже, формирует в своих людях преданность. В определенном смысле он похож на хорошего мафиозного босса — проявляет к подчиненным уважение и получает верность взамен.
— Так работают не только боссы мафии, но и любой хороший менеджер.
— Возможно, но я большую часть карьеры ловил главарей банд. Здесь у нас два разных стиля, и я не удивлюсь, если Ицхаку передавали приказы от кого-то еще. Стиль архангела из его рассказа ведь выглядит знакомо? Куча обещаний счастливой вечной жизни, исполнение всех желаний за абсолютную верность?
— Звучит как брехня, которой нас столько кормил Яхве.
— Точно. Совершенно отличается от подхода предположительно ведущего эту войну Михаила. Вам не кажется, что между этими двумя есть разногласия? И если так, ситуацию можно использовать.
Клуб «Монмартр», Вечный Город, Рай.
— Нравится, Мейон?
Вопрос был риторическим. Мейон в полутанце порхала по апартаментам, нежась в мягкой шелковистости новых одежд. Она в жизни не носила ничего лучше, и даже просто надеть их стало наслаждением. Вполне очевидным для стоящего в дверях и наблюдающего за нею Лемуила. На самом деле девушка понимала, что станет «восхищаться» любым подаркам Лемуила, равно как считать «царской» любую выбранную им сумму ее содержания. Но столь прекрасные подарки и щедрая плата делали игру гораздо легче.
— Я так счастлива, Лемуил-Лан! — она ни капли не врала. Контраст между жизнью раньше и теперь стал для нее как день и ночь. Касалось это и времени до приглашения в клуб. Когда-то перед Мейон стояла лишь перспектива тяжелой работы, церемониальных танцев для Яхве и ухода за домом какого-нибудь мелкого ангела. А теперь у нее роскошные комнаты, дорогие вещи и соответствующая жизнь. — Спасибо тебе за все. — И Михаилу-Лан с Чармейн-Лан, подумала она, без них меня бы тут не было. Я обязана им всем, без их наставлений и уроков я бы не получила этот прекрасный дом и замечательного господина. Но Лемуил этого от меня никогда не узнает.
— Мейон, я должен тебе кое-что сказать. Я изгнал из нашего дома бывшую жену Онниэль. Она ушла, думаю, скрывает позор в другом районе Вечного Города.
— Я слышала, — Мейон быстро думала, вспоминая уроки Чармейн-Лан. Не злорадствуй, не кажись жадной или готовой воспользоваться горем. Всегда сочувствуй и поддерживай. Не отзывайся ни о ком плохо, и твои любовники сочтут тебя не способной сказать плохо о них. — Об этом много говорили. Наверное, для тебя это было тяжело, Лемуил-Лан, и ее мне тоже жаль. Надеюсь, она найдет свое счастье.
И снова Мейон поняла, как легко говорить при совпадении слов с чувствами.
Лемуила-Лан тронула ее забота.
— Такая доброта украшает тебя, Мейон-Лан-Лемуил, и я тебе благодарен. А теперь я должен идти заниматься делами. Увидимся через несколько часов.
Мейон опустилась на колени и накрыла голову крыльями, ожидая ухода Лемуила. Когда двери закрылись, она встала и принялась готовить апартаменты к его возвращению — чтобы все было идеально. Требовалось убрать еду, приготовить его любимые блюда и вычистить комнаты до блеска. Она так погрузилась в работу, что чуть не пропустила стук в дверь. Открыв, Мейон немедленно пала на колени: на пороге стоял Михаил-Лан.