- Ну иди же ко мне! - капризно потребовала Зойка, хватаясь за его вздыбленную гордость.
- Ты кто такая?! - рявкнул тот так, что банька зашаталась и чуть не развалилась.
Зойка подпрыгнула на полке и тоже закричала:
- Ты что, спятил, козел?! Чего разорался?!
Но, увидев его взгляд, застыла, потом медленно повернулась в мою сторону. И тут же вскочила на ноги, и глазищи ее поползли на лоб.
- Ни хрена себе! - протянула она. - Гоша, это еще кто?
- Вот и я спрашиваю, - грозно прорычал тот, по-бычьи наклоняя голову. Кто ты такая?
- Здрассьте вам с кисточкой! - весело проговорила я, садясь и свешивая ноги с полка. - Вам Толик разве ничего не сказал? Вот поросенок! - Я огорченно скривилась. - Сам привез сюда, красивых слов наговорил, сказал, иди в баньке помойся, а теперь ко мне еще и претензии? Хорошенькое дело! А вы-то сами кто?
Они ошарашенно переглянулись. Зойка процедила:
- Вот мудак этот Толян! Какого черта он еще тут устраивает? Забыл, кто в доме хозяин? Иди, вставь ему, барану! - Ее глаза зло сверкнули.
- Да ладно, давай уже мыться, - нарочито небрежно бросил Григорий, жадно облизывая мои голые груди глазами. - Она нам не помешает, правильно говорю? - и похотливо подмигнул мне.
Зойка взвилась до потолка:
- Пошел ,вон, кобель!!! Я сказала! - и замахнулась на него кулачком.
Тот испуганно дернулся, попятился к дверям и залепетал:
- Да ладно, что ты сразу начинаешь... Иду уже...
И как ошпаренный выскочил вон из парилки. Зойка повернулась ко мне и прошипела:
- Это мой бык, поняла? И не лезь к нему. Трахайся со своим придурком Толяном, сколько влезет.
Было в ее манерах что-то от дешевой вокзальной шлюхи, такое же блатное, грубое и вызывающее, что никак не вязалось с ее почти ангельской внешностью. Но я не собиралась выяснять, где она понахваталась своих манер, в какой тюрьме или на какой панели, - у меня были дела поважнее. Я без лишних слов легонько ударила ее ногой в подбородок. Ведьма отлетела к дверям и растянулась на полу. Из разбитой губы побежала кровь. Соскочив вниз, я бросилась в предбанник, заперла массивную дубовую дверь на засов и только тогда перевела дух. Все, теперь у меня было на что обменять Валерика. Легкость, с которой я провернула это дельце, прибавила мне сил, и настроение сразу улучшилось. Вытащив Зойку из парилки, я уложила ее на диван, и тут в дверь затарабанили.
- Зоя, открой! - закричал Гоша. - Толян говорит, никакой бабы он не привозил, слышь? Подойдя к двери, я громко сказала:
- Заткнись, идиот! Врет все твой Толик! Он привез меня на "Вольве" вместе с каким-то парнем. Иди и спроси!
Он замолчал. Потом неуверенно промычал:
- Так... ты та самая баба? А почему Зойка молчит? Зойка, ты где?! снова забарабанил он. - Ну-ка открой, сука!
- Сейчас, все брошу и открою, - усмехнулась я, поглядев на зашевелившуюся на диване атаманшу.
- Подожди, тебя же в лесу грохнули, как мне сказали! - глупо прорычал за дверью Гоша, - Или ты не та?
- Та, та, успокойся, хлюпик! - поддразнила я, смеясь.
- Ну подожди, шалава! - рявкнул он и выбежал из баньки.
Теперь мне предстояли долгие и нудные переговоры. Разорвав полотенце, я связала тупо глядевшую на меня Зойку по рукам и ногам, усадила за стол, налила из самовара горячего чаю и поставила перед ней чашку. Потом пошла в парилку, основательно и с удовольствием вымылась (когда еще попаду в русскую баню) под грохот высаживаемой дубовой двери и крики осатаневших от злости мордоворотов, надела Зойкин халат, чтобы не пачкаться о свое грязное платье, и уселась рядом с ней за стол, положив рядом ружье и пачку патронов. Ружье мне требовалось для пущей убедительности, чтобы лишний раз не пускать в ход свои когти, доказывая, что меня следует бояться.
- Скажи им, чтобы дверь не портили, - сказала я спокойно. - А то я тебя пристрелю, - и отхлебнула из ее чашки слегка остывшего чайку.
Чувствовала я себя превосходно.
- Болваны, перестаньте ломиться!!! - завизжала она, и за дверью сразу все стихло. Судя по топоту, там собралась вся честная компания.
- Умница, - похвалила я. - А теперь ответь мне на один вопрос...
- Пошла ты! - презрительно скривилась она. - Кто ты вообще такая?
- Это долгая история. А вообще я хотела спросить, нет ли у вас тут холодненького пивка?
Посмотрев на меня, как на умалишенную, она процедила:
- А ху-ху не хо-хо? Подавишься моим пивом!
- Почему твоим?
- Потому что здесь все мое, поняла, сука?
- Фу, как грубо, - поморщилась я. - А с виду такая красивая девочка. На каком дереве тебя воспитывали?
Оставив ее раздумывать над моим вопросом, я подошла к холодильнику, открыла его и ахнула: он до отказа был набит импортными напитками всех мастей, в том числе и баночным пивом. Вытащив три банки, я вернулась к голой пленнице, вскрыла банку и стала с наслаждением пить, не обращая на нее внимания.
- Что тебе нужно? - спросила она немного позже, сжигая меня взглядом. Тебе все равно крышка - отсюда не выберешься. Мои люди тебя на части разорвут за меня.
- Чем это ты их так обворожила? Уж не своими ли прелестями?
- Не твое дело! - огрызнулась она. - Говори, что нужно, и уматывай!
- Мне нужен Валерик.
- А-а, так это ты его невеста, ха-ха! - Она противно заржала. - Видный же у тебя женишок! - и прошипела: - Я устрою вам свадьбу на кладбище под звуки похоронного марша...
Мне не хотелось разубеждать ее относительно своей роли во всем этом. Если ей нравится считать меня невестой Валеры, то пусть так и будет, главное, чтобы на самом деле замуж не выдали...
- Не кипятись, Зойка или как тебя там. Я не хочу неприятностей ни тебе, ни себе, ни Валерику. Ответь: зачем он тебе понадобился, и я оставлю вас в покое. В противном случае мне придется поджарить кое-кому симпатичную задницу на камнях в парилке, а потом разворошить все ваше осиное гнездо. Поверь, мне это будет совсем нетрудно.
- Не много ли на себя берешь? - хмыкнула она.
- Нормально, в самый раз. Так что лучше скажи своим архаровцам, чтобы не трогали Валерика и дали нам с тобой спокойно поговорить. Если хочешь жить, разумеется, - небрежно закончила я, допивая пиво.
Скривившись, она посмотрела на ружье и крикнула:
- Толян, приведи сюда того ханурика! И не трогайте его, пока не скажу. У нее тут ствол, слышишь? Она опасна!
- Ты в порядке? - послышался испуганный вопль мордатого.