— Как минимум сорок человек были раздавлены насмерть опрокинувшимися автоматами.
«Любопытный парнишка», — подумал Шон и вынул мобильник позвонить домой.
— По последним данным, восемьдесят три человека погибли, когда их сотовые взорвались без всякой причины.
Как только один из санитаров отвез ребенка в пустую палату, Сара и Шон направились в комнату отдыха.
Через полчаса после того, как Шон закончил патрулировать тихие улицы Пуритан Фоллс, Сара направилась проверить юного пациента. К ее удивлению, он не спал и был бодрым.
— Не спится? — спросила она.
Ответа не последовало.
— Тебе удобно? Если нет, я поправлю постель.
— Шансов три миллиона к одному, что человек может погибнуть от падения с кровати.
— Почему тебя так интересуют смертельные случаи?
Мальчик пустыми глазами смотрел перед собой.
Сара считалась хорошим врачом. Ее учили распознавать болезни тела, а не мозга. Таким образом, она понимала, что была полностью безоружна перед болезнью ребенка.
Когда доктор Райерсон сопровождала Лайонела Пенна в палату, психиатр сказал:
— Не знаю, могу ли я чем-то помочь. У нас нет еще медицинских исследований, которые могли бы определять аутизм.
— Перестаньте извиняться за то, что не можете творить чудеса, — подшучивала Сара над своим хорошим приятелем. — Я же знаю, что вы не можете ходить по воде.
Перед тем как войти в палату, оба доктора рассмеялись.
— Уже задокументированы почти двести случаев гибели людей от смеха, — произнес ребенок вместо приветствия.
— Ну что ж, хороший знак, — сказал Лайонел. — Одной из черт аутизма является то, что дети не могут составить фразы из двух слов.
— Ну, у него этого не наблюдается, — подтвердила доктор.
— Привет, молодой человек. Меня зовут Лайонел Пенн, а твое имя?
Поскольку психиатру не удалось наладить контакт с ребенком, он обратил свои вопросы к Саре.
— С момента поступления сюда он улыбался, или его лицо что-то выражало?
— Нет, в тот вечер он многое пережил, — рассуждала врач. — Я бы не стала от него чего-то ждать.
— А как насчет жестов? Он указывал на что-нибудь, махал рукой, протягивал руки к чему-то?
— Боюсь, что нет.
Лайонел сунул руку в карман и вынул авторучку.
— В среднем ежегодно сотня человек гибнет от того, что давится шариковыми авторучками, — произнес мальчик, не обращая внимания на движения психиатра.
Доктор Пенн внимательно посмотрел на ребенка и поджал губы.
— Интересно… — произнес он и замолчал.
— Что?
— Все, что он говорит, связано со смертью.
— Да, так оно и есть, — ответила Сара после того, как проанализировала все высказывания мальчика.
Лайонел вновь посмотрел на ребенка.
— На выходные я собираюсь вылететь в Нью-Йорк, — сообщил он без уверенности в голосе.
— Подсчитано, что авиакатастрофы ежегодно уносят тринадцать тысяч жизней, а из выживших двенадцать процентов пассажиров потом умирают от полученного шока.
— Я хочу посмотреть игру команды «Ред Сокс» против «Янки».
— По оценкам восемьсот пятьдесят человек, профессионалов и болельщиков, гибнут во время игры или просмотра бейсбола.
— Мой любимый цвет синий.
Мальчик ничего не прокомментировал.
— Я люблю плавать.
— Ежедневно примерно десять человек тонут по неосторожности.
— Хочется пить. Жаль, что нет банки «Ред Булла».
— Энергетические напитки содержат более двухсот граммов кофеина, которого достаточно, чтобы вызвать сердечный приступ у лиц, расположенных к болезни сердца.
По красивому лицу Лайонела пробежала слабая улыбка.
— Не думаю, что у мальчика аутизм, — заявил он Саре, отведя ее в коридор, где они смогли поговорить наедине.
— С ним происходит что-то не то.
— Как вы отметили, вчера он многое перенес. Думаю, что он в ужасе и этими высказываниями выражает свой страх. Одни люди, страдающие различными фобиями, испытывают панику, другие замыкаются в себе.
— У него фобия? Что это? Страх смерти?
— Не совсем. Страх смерти испытывают все.
— Тогда, чего же он боится? Воды? Самолетов? Энергетических напитков?
— Всего. Это не простая вещь, но он, должно быть, страдает пантофобией, или омнифобией, что, выражаясь простым языком, означает боязнь всего. Если бы я произнес слово «лодка», то, несомненно, он связал его с плавающими судами и тонущими людьми. И наоборот, если бы мы говорили о последнем обеде, он бы автоматически ассоциировал это с гибелью от пищи.
— Его фобия излечима?