Потом ламу проводили в комнату ринпоче, а простой народ собрался на чаепитие в зале для медитаций. Барбара подошла ко мне. Мы обнялись. Когда она грудью уперлась в меня, мне стало жутко не по себе. Разумеется, она вообще меня не интересует, но я так давно не касался женщины, и потом я не мог забыть, что сказала Лиз. Я покраснел и прикусил губу.
— Рада тебя видеть, — сказала она. — Как ты?
— Ничего. А ты?
— Я что-то заскучала — в январе такое бывает. Но теперь вот получила заряд бодрости. – С легкой улыбкой она отпила чай и кивнула, глядя куда-то вдаль.
— Э-э, пожалуй.
— А тебе понравилось? — Она посмотрела мне в глаза, и я не смог выдержать ее взгляд.
— Не знаю, правда, я просто… На самом деле я ничего не понял.
— Ты о речи или о церемонии?
— Не знаю. — Я начинал терять терпение. Разве непонятно, что я не горю желанием что-либо обсуждать?
Она коснулась моей руки.
— Не хочешь говорить, и ладно.
Я разозлился еще больше.
— Как твои дела? Как Лиз?
— Мы расстались.
— Джимми, как жаль…
Я пожал плечами:
— Дело житейское, верно?
— Верно. Но все-таки.
Мы постояли минуту молча, не говоря ни слова, потом она вновь тронула меня за руку.
— Тебе не будет легче, если ты поделишься? — Я помотал головой. — Если надумаешь, просто позвони, хорошо?
Когда я пришел домой, Энн Мари сидела в гостиной.
— Мама уже ушла?
— Минуту назад. Она еще должна зайти за Никки. — Энн Мари помахала видеокассетой. — Вот, пап, взяла специально для тебя.
Я прочитал название. Обычно она берет для меня что-нибудь с Лесли Нильсеном .
— «Кундун»?
— Это история Далай Ламы — мистер Хендерсон сказал, что фильм хороший.
— Отлично, доча. Где попкорн? — Я был страшно тронут, что она подумала обо мне, и в любой другой день посмотрел бы фильм с удовольствием, но сегодня после церемонии и встречи с Барбарой мне почему-то совсем не хотелось смотреть что-то про буддизм.
Я уселся на диван. Энн Мари достала кассету из коробки и вставила в магнитофон.
— Но, пап, если фильм фиговый, я еще вот что взяла — «Голый пистолет 3 1/3». — Она принялась проматывать рекламу.
— Лиз, потрясно выглядишь.
— Спасибо.
— Проходи скорей, а то просквозит.
Я вошла в прихожую. Никки дотянулась рукой до моего уха.
— Классные серьги. Первый раз тебя такой вижу.
— Ну, мы же видимся только на работе. Мне кажется, подобный прикид наш старик Андерсон вряд ли одобрит.
— Не знаю - а может, зарплату повысит?
— Да уж, когда рак на горе свистнет.
Мы прошли в гостиную, и Никки села на диван.
— Что будешь пить?
— Джин с тоником, если можно.
Я села на диван, а Никки приготовила напитки. У нее дома я была в первый раз, и я удивлялась, до чего тут все по-девчачьи. Вот не знала, что ей нравятся вышитые подушечки и обои в цветочек.
Она протянула мне пачку «Бэнсон-энд-Хэджес».
— Будешь?
Какой-то миг я помедлила в нерешительности — я не курила с Нового года. Но ладно, черт с ним – первый раз выхожу в свет одна.
— Спасибо. — Я затянулась. — Ну что, рассказывай, куда мы идем.
— Рассказывать особенно нечего. Идем к другу моего брата. Я его толком не знаю. Мне кажется, Дерек просто меня пожалел – он знает, что я порвала с Мэттом.
— Мы с ними сначала встречаемся или сразу на вечеринку?
— Как хочешь. Они встречаются в кафе «Джинтис», но меня туда не тянет. Может, сначала двинем в «Кюль-де-Сак», а оттуда – в гости? Ты как?
— Я непротив. Давно не ходила по барам – мы с Тришей и Джоном, или с Энжи и Полом, все как-то ходим туда, где кормят.
— Значит, гуляем!
— Гуляем. Если честно, я даже жду этого вечера.
— Ну, бзынь.
— Итак, мы пьем …
— За сильных женщин!
Он даже не в моем вкусе. Невысокий, худой, темноволосый. Не знаю, как так вышло, но мы оказались рядом на одном диване и принялись болтать. Как обычно – кто чей знакомый, у кого какие дела, и, в конце концов, я рассказала ему про Джимми и Энн Мари.
— Боже, ты, наверно, лет в десять ее родила.
— Ну уж нет.
— Не могу поверить, что у тебя уже дочь двенадцати лет.
— И тем не менее. А ты чем занимаешься?
— Учусь. Пишу диссертацию.
— Ну, для студента ты староват – не обижайся только.
— Мне двадцать шесть… и я намерен пробыть студентом как можно дольше.
— Ну, почему бы не пожить за чужой счет. Мы тут горбатимся, платим налоги, зато вам есть на что пить и колоться.
— Именно. Хотя я тоже горбачусь. В «Исландии» работаю.
— Далековато – не разорительно туда-сюда мотаться?