В церкви народу было битком. Вся семья собралась, все родственники – и мои, и Джимми, - и соседи, и прихожане. Половину гостей я видела впервые, но у мамы в «Клубе Глазго» было много друзей, и все приехали. Пришел и мистер Андерсон вместе с сыном, а накануне он прислал очень красивый венок. И Ниша была вместе мамой, и Шарлин – хотя они с Энн Мари в последнее время почти не общаются, все равно хорошо, что она пришла. Месса была прекрасная. Маме понравилось бы. Наверно, и понравилось, ведь каким-то образом она была вместе с нами.
По правде говоря, я не знаю, во что верю. В церковь я ходила из-за Энн Мари. Хотела, чтобы она верила во что-то - пусть я сама не уверена, что все это правда. Думаю, это лучше, чем ничего. За годы брака мы с Джимми пару раз на эту тему повздорили — он перестал ходить в церковь, когда был еще подростком, - но, в конце концов, он мне уступил. Он был не против, чтобы Энн Мари покрестили, но вовсе не горел желанием отдать ее в католическую школу. Однако, я хотела, чтобы у нее было миропомазание, первое причастие и все, что положено; а когда она пошла в обычную среднюю школу, не в католическую, я вовсе не возражала: она уже достаточно взрослая, может решить сама, что ей ближе. Я просто хотела, чтобы, если понадобится, она знала, где найти утешение.
А служба, и правда, утешает. Особенно музыка. Эти старые гимны. «Иисус Милосердный». «Salve Regina» - ее пела Энн Мари. Все молча слушали, только тетя Роза у меня за спиной сморкалась в платок. И в конце, когда священник окропил гроб святой водой, произнес последние слова и в процессии все направились к выходу, зазвучала «Звезда над морем» .
И тут меня накрыло. Горло перехватило, подступили слезы. Энн Мари взяла меня под руку, и мы пошли вслед за гробом. Его несли Пол, трезвый как стеклышко, Джимми, Джон, Алекс и два служащих из похоронного бюро. Когда умер папа, я завидовала Полу – ему разрешили нести гроб. Как-то несправедливо, что женщинам нельзя вот так провожать родных в последний путь.
Сквозь слезы я видела собравшихся в церкви – лица знакомые, незнакомые – и все пели. Вдруг на заднем ряду я увидела лам. Они будто с Марса свалились – бритоголовые, в пурпурных облачениях, - и тоже пели, глядя в листочки с текстами гимнов. На мгновение во мне шевельнулась злость, я ощутила какую-то горечь – по какому праву они пришли? Они с мамой даже не были знакомы. Но через миг я успокоилась. Они просто выражали сочувствие.
Казалось бы, похоронил человека – и все закончилось, а на самом деле, все только начинается. Мама умерла так внезапно, что мне казалось, с того вечера в пятницу до похорон в среду прошли годы. Похороны были той чертой, к которой все устремлялось: переговоры, подготовка, прием гостей; и когда все закончилось, я вымоталась окончательно. В среду я упала в постель в семь часов вечера и проспала до девяти утра следующего дня. Сама не поверила, что проспала так долго. Энн Мари без меня собралась и ушла в школу, я осталась дома одна.
Жаль, что она ушла. Я ей предлагала еще денек отдохнуть – мы бы выбрались куда-нибудь в город, пообедали вместе, постарались бы как-то вернуться в колею, - но она хотела в школу.
— Сегодня контрольная по математике.
— Для меня в твоем возрасте это был хороший повод прогулять. Но ты права, надо браться за ум, чем быстрей – тем лучше.
На работу я собиралась выйти на следующий день. Мистер Андерсон страшно меня выручил, сказал, что если нужно, могу не выходить всю неделю, но я подумала, что начинать с понедельника труднее. И потом, мне, наверно, придется взять отпуск еще на несколько дней, чтобы разобраться у мамы в квартире, так что дел на работе лучше не запускать.
Я совсем не знала, чем заняться. Дом за неделю зарос пылью, поэтому я убралась, постирала, развесила белье. Думала пойти на мамину квартиру и начать разбираться, но поняла, что на это просто нет сил. Выбираться в центр без Энн Мари как-то не было смысла, а одной слоняться по магазинам, разглядывать витрины – это было бы совсем бестолково. Так что я решила пойти на Байерс-Роуд, пообедать и купить кое-что в «Сэйфвэй» - в том числе открытки, чтобы поблагодарить всех, кто прислал цветы. А на Байерс-Роуд я наткнулась на Дэвида. Чуть мимо не прошла, настолько была погружена в себя, - и вдруг осознала, что вот он стоит передо мной, машет рукой у меня перед носом.
— Э-эй…. есть кто живой?
— Ой, привет… Прости, я задумалась.
— Бывает. Рад, что тебя отловил. Я боялся, что опоздаю.
— Опоздаешь? Куда-то на лекцию?
Он посмотрел на меня озадаченно.