– Там в полке? – киваю на шкафчик и разворачиваюсь туда. Варя за мной, не отпускает.
Я достаю свободной рукой аптечку и раскрываю. Порез херня, но если зацеплю и снова выступит кровь, может быть хуже, поэтому обязательно надо заклеить пластырем до заживления.
– Я сам.
– Садись уже. – Варя отрывает бумажную салфетку и прикладывает к пальцу. – Зажми.
Я и сам все это могу сделать, но… не делаю.
Пока Варя открывает аптечку, на стул напротив забирается Маша.
– Ёма, бойно? – Маша кладет ручку мне на плечо и жалеет.
– Шрамы украшают мужчин, запоминай, Ромашка.
Варя напрягается, замирает, но глубоко вздыхает и достает антисептик.
– Пластырь гидроколлоидный? Не слышала о таких даже.
– Чтобы наверняка все впитал.
Я отворачиваюсь в сторону, не смотрю, как Варя обрабатывает антисептиком.
Я выдыхаю. Все нормально.
Маша наклоняется и начинает дуть мне на палец.
– Маш, мне не больно.
Но она не слушает, все равно старается.
Да, правда, это все я умею делать сам, с закрытыми глазами. Но сейчас в этом какой-то кайф есть. Как Маша переживает, как дует, как заботится так как ее научила мама. А Варя правда научила сопереживать и поддерживать.
Дело плевое, пластырем палец замотать, но у меня есть пометочка. Любая такая царапина может закончиться обмороком. А солому я с собой не ношу, чтобы подложить в нужный момент.
Поэтому Варя все делает аккуратно, чтобы я тут не грохнулся и не напугал Машу.
– Все, Маш, ты как подула, так вообще ничего не болит.
– Хочиш кофетку? – Маша перебирает свои пальчики, последнее, наверное, отдала бы, чтоб вылечить меня.
Бля, смотреть на нее без умиления не получается. Я улыбаюсь в ответ.
– Нет, Маш. Нам елку надо доукрашать еще. Потом будем конфеты есть.
Маша уже слазит со стула, чтобы украшать дальше.
– Маш, подожди, я подмету там, – но Варя пресекает наши попытки. – И сначала надо переодеться, поесть, потом будем елкой заниматься.
– Я не хотю еть.
– Еще бы, – Варя поднимает на меня голубые глаза. Как у Маши.
Оно само как-то получается. Зацепить ее взгляд. Посмотреть туда. Она же как воплощение. Только за все время так и не разобрался, то ли мечты, то ли кошмара.
– Я закончила с твоим пальцем. – отпускает руку, складывает все в аптечку.
– Спасибо, – проверяю вылеченный палец. Варя все аккуратно сделала, как себе, или как дочке, наверное, сделала бы.
– Маш, сейчас завтракать будем. – Маша надувает губы. – А иначе никакой елки!
Жестокая манипуляторша. Все-таки ближе к “кошмару”.
– И носочки надень.
Маша спускается со стула, оставляет нас.
– Я тоже поем.
– Хорошо, – Варя убирает аптечку и достает еду из холодильника. – Рома, я понимаю, что ты привык жить один и я не лезу в твою жизнь, но… ты же не маленький. Можешь, контролировать себя? Не ругаться и не выражаться при Маше.
Это такая неожиданная просьба, что я усмехаюсь невольно. Это она еще не знает, как Маша уже ругаться умеет.
– Что?
– Ничего, – пожимаю плечами, – Буду контролировать.
– А что смешного?
– Ничего.
Я поднимаюсь и огибаю Варю. Надо убрать там, возле елки.
– Ёма, надень, – Маша возвращается и показывает мне розовые носочки.
– Маш, давай тебе мама наденет.
– Не, хотю, стоб ты.
Бля, я ж чувствую, что она сама все может, большая она уже, самостоятельная, но я не могу отогнать от себя мысль, что это могла бы быть моя дочка. Как-то хочется что ли, загладить свою вину перед тем ребенком, что не родился у нас. Которого мы потеряли.
– Садись.
Беру детский носок с мишками и надеваю на маленькую ножку. Она по длине стопы меньше, чем моя ладошка. Маша откидывается на спинку дивана и подставляет другую ножку. Мля, царица Мария. Ей только трона не хватает.
Глава 10
Завтракаем.
Я правда стараюсь не зацикливаться, но не получается смотреть на Рому как-то по-другому. Без укора. Маша снова ковыряется в тарелке, ничего не ест, хотя сегодня не каша, а макароны.
Просто кто-то накормил ребенка конфетами и вот результат.
– Захочет, поест, – ставит меня перед фактом, – да, Маш? – а когда смотрит на нее, улыбается и подмигивает.
Я отворачиваюсь к окну.
Когда шла к нему, вообще не думала, что мы вместе жить будем, что он о Маше узнает, что они так легко найдут общий язык. И Маша так легко идет с ним на контакт, хотя обычно она более закрыта.
Это их сближение уже не остановить, а когда-то мне придется уехать и это будет для нее стрессом. А если и Рома привыкнет, то для него тоже.
Для всех было бы спокойней, чтобы мы с ней скорее уехали.