– А ты хочешь?
Улыбается так искренне, открыто… Очень хочет. И мне нравится его позиция.
– Ром, мы с тобой вчера не договорили. Это касается твоего отца.
– А что с ним не так?
– Я хочу, чтобы ты меня выслушал и поверил. Мне незачем тебе врать. А вот зачем он соврал, я не знаю.
Глава 18
– Говори, – Рома поднимается, делает себе кофе. Я отодвигаюсь в сторону, не хочу случайно, чтобы коснулся. И вообще этот поцелуй вчерашний. Лучше бы его не было…
– Ты знаешь, что твой отец ко мне приходил тогда?
– Или ты к нему?
– Я к нему?! Зачем?
– Например, чтобы на меня воздействовать, чтобы не бросал с ребенком? Так кто к кому приходил?
А есть ли смысл рассказывать, если он сходу не верит.
Рома заваривает кофе.
– Ты будешь? – кивает на кружку.
– Нет, тогда рассказывай, Варь.
– Ты же не поверишь.
– Почему? – воздух наполняется густым ароматом кофе. Почему-почему… потому что ты уже веришь отцу. Что бы я ни рассказала, он все равно твой отец, ты на его стороне будешь, а я его боюсь.
– Я просто знаю, что он рассказал мне, теперь хочу послушать тебя. – Достает из холодильника молоко и добавляет в кофе. – Я видел, как ты вчера тряслась вся при его имени, думаю это не беспочвенно. Рассказывай. Только давай, как есть. Ты же, как никто теперь знаешь, к чему может привести любая недосказанность, – Рома садится напротив, отпивает кофе.
Между нами меньше, чем полметра. Каких-то пятьдесят сантиметров жалких. Или семьдесят. Он вообще весь рядом. Не где-то там, а тут, рядом. И я вчера сорвалась. Захотелось окунуться в прошлое, почувствовать, как это было. Понять, забыла ли что-то?
Забыла. Как целоваться - забыла, как на себе ощущать желание мужчины - забыла, какая на вкус страсть - забыла.
– Когда я от тебя тогда уехала, Егор отвез меня в гостиницу. А вечером приехал твой отец.
– Сам? Или ты позвонила?
– Сам.
– Откуда узнал, где ты?
– Я не знаю. Он так разговаривал со мной... – Я вздыхаю. Тяжело вспоминать. Но его слова плотно осели в памяти. Периодически всплывают и, когда плохо, напоминают о том, что было.
– Что хотел?! – Голос Ромы становится жестче.
– Он сказал, чтобы я не мешала тебе и уехала.
– А чем ты мешала? – ведет подбородком.
– Из–за того видео. Что… – слова застревают в горле. Но повторить их страшно, страшно, а вдруг это правда…
– Он откуда узнал?
– Я не знаю, откуда он узнал, но он про тебя в основном говорил. – Ромин взгляд стекленеет. Не моргая на меня смотрит. – Что ты никогда не будешь со мной. Что тебе нужны не отношения, а только секс от женщин. Причем их должно быть много и разных. Репутация у меня такая, что с тобой никто не захочет сотрудничать, если твоя девушка или жена – шалава, что смеяться будут и предлагать тебе меня купить, – каждое слово скребет по гортани, но я выдаю все это, пока хватает духа. – Обзывал меня, унижал.
Я нервно растираю ледяные от волнения пальцы. А Рома кладет свою теплую ладонь на мои пальцы. Сжимает. Успокаивает. Кожа гореть начинает от аккуратных касаний.
– Это в его стиле, я тебе верю, Варь, – с опаской поднимаю на него глаза. Рома смотрит внимательно. Соотносит то, что говорю я, с тем, что говорил он. Правда, верит, вроде бы, поддерживает. Хотя я-то про его отца сейчас рассказываю.
– Потом я сказала, что беременна от тебя, он посоветовал … сделать аборт. Чтобы… – часто дышу, потому что к самому страшному подбираюсь.
– Чтобы что, Варь? – Рома крепче сжимает мои ладошки, поднимаю глаза. Это больно будет для него. – Ну, говори.
– Я не могу… Это не правильно. Какой бы ни был, но это твой отец, а я говорю про него такое.
– Варь, ты понимаешь, что он противоположное мне говорил? Что ты просила денег на аборт. Он не дал, так ты сама под ту машину бросилась, что ты не хотела ребенка.
Я вырываю свои руки из его и закрываю лицо.
– Варь…
Тело сводит в истерике. За что так со мной? За что так с нами?
– Когда я сказала, что не сделаю аборт, он пригрозил, что мой ребенок может остаться таким же сиротой, как и я. Он намекал на моих родителей. Хотя про это вообще пара человек знает только.
– Про каких родителей? Они же живы.
– Не этих. Биологических. Которые погибли. И от него это так прозвучало, как будто это его рук дело. Моих настоящих родителей убили, но кто, не известно.
– Твою мать… – Рома в одну точку смотрит. – Юра тоже говорил мне, что, возможно, смерть твоих родителей может быть связана с моих отцом, но доказательств нет.
– Зачем ему это? При чем они вообще? Я из Ростова. Он из Москвы.
– Ты не знаешь ничего…