После апокалипсиса четыре года назад я уехал из страны. Путешествовал, в Штаты гонял, потом на юг. Подальше от Европы, Англии, России. Лечит время и расстояние. А еще новые впечатления.
Когда все утихло, отец отыскал меня. Озвучил, что собирается на пенсию, надо мне дела передать.
Потом с Абрамовыми познакомил, с Юлей. Симпатичная, не глупая, беспроблемная. Все ее сложности решает папа. Как сказал отец: “тебе все равно с кем спать, так спи с тем, кто выгоден для бизнеса”. Отношений каких-то близких, душевных откровенно не хотелось. Наелся этим.
А Юля… она удобная. Для меня у нее никогда не “болит голова”, куда надо съездить, она только “за” составить компанию. Ей нужен мужчина рядом для картинки, мне надо, чтобы никто не лез в душу. Попыталась пару раз, но там все заколочено и забито намертво, так что она и не стала напрягаться. Поверхностно ее все устраивает. Меня тоже. И при этом всем только выгода от нашего “союза”.
А сейчас наши отношения, скорее, превратились в привычку. Удобно, что к ней можно приехать всегда, расслабиться, не надо никого искать, тратить силы. Потому что, когда вкладываешься, потом отрывать больно.
Мы и не съезжались, потому что каждому нужна его доля свободы. А мне еще и тишины.
Усмехаюсь сам себе, вспоминаю Машу.
Насколько любил возвращаться в тишину, настолько теперь люблю эту движуху от мелкой.
Но тут же скрываю улыбку, чтобы не спалиться.
Выныриваю из воспоминаний, а тут уже про объемы инвестиций и планы строительства. Юлин отец дотошный. Он мог менеджерам поручить все рассказать, но делает сам. Не доверяет и в подробностях презентует свой проект.
А что мне эти инвестиции, когда я узнал, что три года назад сделал, может, главную инвестицию в своей жизни.
Маша своей этой детской непосредственностью оторвала-то одну досочку, во мрак заглянула, что-то там разглядела. Заставила про Новый год вспомнить, в чудо какое-то поверить. И оказывается, она и есть это самое чудо. Разбудила во мне теплоту и чувство такое странное. Просто могу посмотреть на нее и залипнуть. И хочется, чтобы она улыбалась постоянно. И тратить деньги на нее хочется. И для нее что-то делать хочется. Радовать ее, слушать, как поет, как рассуждает, как в неловкие ситуации ставит.
А главное, взамен ничего не надо. Вру. Надо. Чтобы будила по утрам, спокойной ночи приходила желать, просила о чем-то, рассказывала все, обнимала, “папой” называла…
Папой… блт
Мне тут про инвестиции, а я папой ночью стал.
Папой!
Крикнуть всем хочется, чтобы порадовались, поздравили.
Перевожу взгляд на отца. Словно рубленый профиль. Поперечные морщины вдоль лба. Натянутые в струну губы. Он мог быть дедом. Могли это отпраздновать. Теперь нет.
К Варе приходил за моей спиной. Свою какую-то игру вел.
Казалось бы, он единственный родной человек, а я не хочу ничего ему рассказывать. Знаю, что он не порадуется за меня. Не оценит.
– В том районе очень развита социальная инфраструктура, рядом шоссе, поэтому легко передвигаться по всему эмирату. – Абрамов на карте показывает местоположение объекта.
Это сейчас центр внимания отца.
Никому даже рассказать не могу о том, что у меня есть дочка. Тут это только сломает систему. И никого вокруг, чтобы порадовались за меня.
В груди накатывает тяжестью. Может, Варя права, а вдруг та женщина жива, а вдруг брат жив. Вдруг родной отец обманул. И сделать бы тест вообще. Родной ли?
Может, у меня вообще другая семья есть. А то, как ни отстранялся от него, все равно возвращался, потому что тяжело одному, а больше никого нет.
Хочу на перерыв. Подышать, отвлечься. Но презентация в разгаре. Не свалить.
Ослабляю галстук и достаю телефон. Листаю экран, ищу приложение с видеонаблюдением и открываю камеру. Что там девочки без меня, интересно, делают?
Во дворе никого, переключаюсь на гостиную. Сжимаю зубы, чтобы не улыбнуться. Но про себя смеюсь в голос.
Маша танцует перед телевизором. Звук включить нельзя, услышать ее нельзя. Но держит в руках Варин фен, крутит попой, повторяя движения за певицей. Царица моя.
При мне дома тихо, зато без меня устраивают вечеринку.
Варя появляется в белом махровом халате, влажные волосы рассыпаны по плечам. Подпевает Маше, наносит на волосы какое-то средство, растирает его. Инстинктивно глубже вдыхаю, как будто через телефон могу вдохнуть аромат. Но тут только мужским парфюмом вокруг пахнет. Бизнесом. Деньгами.