– Да.
– Остаешься?
– Да.
– Тогда выходить из дома одной нельзя.
– Ммм… а во двор, играть?
– Во двор можно, но за пределы территории нет. Естественно, никому не открывать и никого не впускать.
– Вообще никого или общих знакомых можно?
– Общие знакомые – понятие растяжимое. Без договоренности ко мне никто не приедет, поэтому никого не впускать. И не надо пытаться меня обманывать.
– Я поняла. Хорошо. – Сглатываю шумно. – Мне надо в магазин. У тебя продуктов совсем нет, а нам есть что-то надо. Заказывать, я так понимаю, тоже ничего нельзя?
– Составишь список, что надо. Подробный, конкретно сколько штук, килограмм и так далее. Мне пришлешь. Евгений привезет.
– Ты выкинул мою сим-карту. Как мне тебе написать?
– Ладно, тогда сейчас пиши список. Я отправлю Евгения. С телефоном позже решу.
– А водителю можно открывать?
– Я сам ему открою.
Сам? Ладно.
– А мне тебе деньги отдать или ему?
– Какие деньги? – смотрит на меня, не понимая.
– За продукты.
– Водителю ничего отдавать не надо.
– Хорошо… А я… мы надолго у тебя?
Пожимает плечами.
– Смотря как будешь себя вести. Можешь и к вечеру уже уехать. Условия я тебе сказал.
Доедает кашу и убирает тарелку в раковину. Моет сам.
Наконец я тоже расслабляюсь. Беру Машину ложку и доедаю за ней кашу. С джемом и правда неплохо.
– Чтобы мне с этим разобраться, – Рома становится за моей спиной, упирается руками в столешницу и наклоняется ко мне, – мне никто не должен мешать и тем более что-либо скрывать. Это самое важное. – Шепчет на ухо, чтобы никто не слышал.
Тело передергивает, распуская мурашки по коже. Я хочу ответить, но только кивнуть могу. Зачем так близко-то?
– У тебя пупырышки на коже, – боковым зрением понимаю, что рассматривает мою шею.
Растираю ладошкой кожу, но молчу. Ничего не говорю. Даже думать об этом не хочу.
– Мама… – в кухню забегает Маша и Рома тут же отстраняется от меня. Я оборачиваюсь на дочку и закатываю глаза. Рома тоже усмехается.
Маша… блин. Она так старалась скорее одеться, что надела куртку сразу на пижаму. С шапкой в руке красотка готова выйти на прогулку.
У нее есть потрясающее качество, она за секунду может скинуть все напряжение между нами с Ромой до нуля. Трансформатор наш маленький.
– Маш, ты пижаму не сняла.
– А так низя?
– Так нельзя. Иди, раздевайся, сейчас я приду, найдем комбинезон.
Маша недовольно раздевается, я на ходу доедаю кашу и пишу список продуктов. Одна бы я и больше купила, но лишний раз не хочу напрягать Рому, поэтому пишу самое ходовое.
Рома выезжает из подземного гаража на новом автомобиле. Это и не вчерашний, но и не старый. Новый дом, новая машина, новая работа. Он как будто решил все кардинально сменить и начать новую жизнь.
Двор перед домом большой. И мы безжалостно с дочкой топчем девственно нетронутый снег. Лепим снеговика. Трех снеговиков. Морковки у нас нет, поэтому снеговики безликие.
На автомате проверяю чат с анонимом. Но там пусто. Симки же нет. Связи с ними нет. И мне страшно ее подключать. Пока я вне доступа, мне и сделать ничего не могут, и угрожать не могут.
Может, Рома что-то сделает, найдет их. В его же интересах, чтобы я скорее уехала из этого дома.
– Мама, – делает серьезный вид Маша, пока я помогаю ей раздеться после улицы, – а где ёочка? Дед Моёз куда подаки лозыть будет?
– Это не наш дом, а Ромин. Он уже большой, ему не приносят подарки, поэтому он не ставит елку.
– А если мы не поставим, как Моез узнает, куда мой подаяк пояжить?
– Давай из бумаги сделаем елочку и напишем письмо Деду Морозу.
– Не хатю из бумаги, хотю башую. Чтобы Моез пинёс мого кофетак.
– Посмотрим, хорошо? Если ты будешь себя хорошо вести, слушаться маму и кушать, то дед Мороз придумает, как принести тебе подарок.
У нее прям глаза загораются. Сама раздевается, не балуется.
Ага, как же. Через десять минут уже забудет что наобещала.
Ей так хочется этого праздника, волшебства, елки, подарков. Мне хочется спокойствия и чтобы с нами все было в порядке. Настроения нет все это украшать. Еще и Рома. У него даже елочного шарика нет. Ему это не надо. Не хочется переворачивать его жизнь с ног на голову и менять тут что-то. Тем более, если через неделю нам уже, может, придется съехать отсюда.