Нам нужно было найти клад где-то в школе: пройти ворота Правды (пост охраны), преодолеть Северное море (попрыгать по батутам в спортивном зале, а потом перепрыгнуть через козла), разгадать шифр в Тайной библиотеке — по подсказкам и запискам собрать кодовое слово, а затем снова встретить папу с сундуком в столовой — найти Старого пирата с Сокровищем.
Бегать по школе в субботу было весело. Мы слушали своё эхо, не боялись завуча и могли кричать «Полундра!», если натыкались на маму или охранников. Поиск сокровищ иногда приостанавливал арбуз: кроме Северного моря, Тайной библиотеки и ворот Правды на карте там и тут появлялся Спасительный туалет. В туалет нужно было всем. И очень часто.
Поэтому, когда папа открыл сундук с Сокровищем, некоторые одноклассники немного расстроились: покрашенный золотой краской, в груде шоколадных золотых монет, там снова лежал арбуз.
Так вот. Сегодня утром в газете папа прочитал такое объявление:
Искали моего папу.
Мы с мамой, затаив дыхание, сидели за столом, пока папа набирал номер телефона. На том конце откашлялись и командным, почти военным голосом попросили доложить по существу, кто звонит. Папа доложил.
Оказалось, в нашем городе жил целый экипаж старого пиратского корабля, который сошёл на берег сорок восемь лет назад. Теперь пираты пытались найти спрятанное сокровище, но совсем запутались в своих картах и бортовых журналах. «Нам нужен внимательный, аккуратный человек, который сможет разобраться, куда мы дели сундуки с золотом», — объяснил капитан.
Папа пиратов не боялся и был готов им помочь.
Папа ищет сокровище
«Эта работа может быть очень опасной», — сказал папа нам с мамой, собираясь на встречу с пиратами. И положил в карман перочинный складной ножик, которым мама иногда чистила рыбу. Я попросила взять меня с собой на настоящий пиратский корабль, но папа отказался.
К обеду он вернулся с целым чемоданом книг: это были записные книжки, дневники, настоящие карты и схемы. «А где в нашем городе спрятан их корабль?» — спросила я папу. Папа улыбнулся: «Корабля в городе нет, пираты переехали на грузовике из портового города. Живут в обычных квартирах. Кок, их повар, например, через две улицы от нас. Он прекрасно готовит макароны по-флотски! Мы только что пообедали». Мама строго посмотрела на папу (она тоже приготовила обед!), а он, смутившись, начал искать что-то в чемодане, приговаривая: «Ну, что это я… Надо скорее приниматься за дело…»
Три дня и три ночи папа сидел за столом над пиратскими книгами, журналами и картами. Он вёл записи, рисовал схемы, делал закладки и пометки. У кого-то из пиратов был очень красивый почерк, как у нашей учительницы по русскому языку, а кто-то писал как учитель математики: криво, быстро и непонятно. Порой, наконец разобрав смысл предложения, папа громко смеялся, иногда — подпрыгивал на стуле. Вечером второго дня, справившись с половиной записей, папа громко чихнул от пыли и заговорил на каком-то чужом языке.
Поиски сокровища затягивались: пираты и папа расстраивались, не хватало каких-то книг и записей, чтобы восстановить цепочку событий. И тогда мама предложила — открыть коробку с золотыми монетами, которая стояла у нас в холодильнике, и подарить их пиратам. «Рискованно, — сказал папа. — Они очень переживают из-за настоящего золота и могут подумать, что я нашёл его, а их решил обмануть».
Мама пожала плечами и взяла шоколадную монетку: «Ты прав. Не надо сорить деньгами, даже шоколадными».
А мне очень хотелось познакомиться с настоящими пиратами. Поэтому, когда папа собирался на очередную встречу, а я — на танцы, у меня появился план. «Не пойду на балет, — решила я. — Пойду за папой и подсмотрю, как выглядит капитан пиратского корабля!»
Я спряталась за дверью в подъезде и дождалась, когда папа выйдет из дома. Мы прошли два квартала на расстоянии в десять шагов, потом папа свернул в переулок, и ещё один, и ещё. Зашёл в магазин с пирожными и застрял там. Я стояла в магазине напротив и ждала, когда он выйдет. Но он не появлялся ни в одном окне. «Странно… Неужели у них встреча в магазине с тортами?» — подумала я.
Прошла ещё пара минут, и папа вышел на улицу с большими коробками, полными каких-то сладостей. Два квартала, три перехода, один переулок — и серый подъезд проглотил папу.
