Сердце стучало: я не увидела код, который набрали папины пальцы, оставалось только надеяться, что дверь будет медленно закрываться и я успею её поймать. Так и получилось. Я поймала её и аккуратно потянула на себя. Но папа не поднимался, а сразу зашёл в квартиру на первом этаже, едва не заметив меня. Но мне повезло! Тихонько выйдя на улицу, я стала искать окна пиратской квартиры. Кое-где как раз загорелся свет и замелькали тени. Привстав на носочки, я увидела, как седой дедушка ставит на кухне чайник, а папа раскладывает на столе пирожные и свои блокноты. Вдруг из комнаты на кухню влетел настоящий огромный попугай! У него были изумрудно-синие перья, длинный красно-золотистый хвост и внимательные чёрные глаза. Он сел на подоконник и посмотрел на меня. Следом за попугаем в кухню зашёл настоящий пират — с одним глазом, в тельняшке и без правой ноги. Кто ему её откусил? Он сел перед папой и сразу погрузился в записи.
Пираты и папа пили чай и ели корзиночки с кремом, эклеры, буше, торт наполеон, творожные кольца, пирожное картошка и много-много птичьего молока. Пираты оказались жуткими сладкоежками! Может, у них в сундуках не золото, а шоколадные монеты?
«Вот тут, — одноглазый пират ткнул измазанным в креме пальцем в карту, — может быть наше золото». Он показывал на Городской парк.
Папа находит сокровище
Немного, но папа всё же отругал меня за то, что я подсматривала за пиратами. Меня сдал попугай: он долго молчал, но когда я почти влезла в окно, чтобы заглянуть в карту с сокровищами, взлетел над столом, начал кружить над собравшимися и кричать: «Р-р-рекламная пауза! Р-р-рекламная пауза!» В итоге меня завели в квартиру, допросили, пирожного не дали, а выдали одну конфету и чай. И когда мы шли домой, папа — он редко бывал злым — очень на меня злился.
Он был весь расстроен, как старое пианино. Всё ронял. Стучал подошвами, как клавесин. Гудел себе под нос, как труба. Это был целый концерт недовольного папы. Брови у него двигались, словно махали крыльями, глаза будто сверлили асфальт и меня. Мне было страшно, я молчала и быстро шла за папой, хватая ртом воздух и боясь попросить его идти помедленнее.
«Я мог лишиться работы. Пираты могли разорвать договор. Все труды могли пойти насмарку из-за твоего любопытства. А тебя бы… А тебя бы выбросили за борт», — закончил папа.
За какой борт меня могли бы выбросить? Сырный борт пиццы?
Но на поиски сокровища в Городском парке он меня всё-таки взял! Хорошее зрение, компактность (я могла забраться практически под любой кустик, потому что была ещё совсем маленькая и худенькая) — это вам не каркать с подоконника.
В субботу на рассвете мы вышли из дома, зашли за старыми пиратами и попугаем и поспешили к месту, где могли быть закопаны сундуки с золотом.
Папа, в походных сапогах, котелке и с лопатой, выглядел очень воинственно. Пираты быстро прихрамывали и сверяли карты с компасом. Папа пару раз спросил их, как можно было забыть, что золото закопано в Городском парке. Ему никто не ответил, только ветер гудел в ветвях деревьев. Парк был совсем пуст, попугай то и дело поднимался с плеча самого старого пирата и важно облетал аллею. «Кажется, пришли». — Самый старый пират остановился рядом с огромным дубом и фонтанчиком для питья.
Мы копали недолго: папа ловко выхватывал землю лопатой, я ковыряла совком с краю очерченного прямоугольника, под которым должны были скрываться сокровища. Но первым до сундука добрался попугай: он клювом долбил грунт у самого фонтанчика и нашёл клад.
Сколько золота мы достали!
Три больших деревянных ящика, один кожаный чемодан и попугаева шкатулка появились из-под земли и засияли, заблестели на рассветном солнце. Откуда-то возник ещё один пират (папа сказал, что это был тот самый, мамой нелюбимый кок, который вечно перебивал ему аппетит). Кок катил большую тележку — на такой по парку обычно развозили мороженое — и цистерны кваса и лимонада. Пираты загрузили золото на тележку, накрыли его скатертью, спрятали под скатерть попугая, чтобы не привлекать внимания, пожали папе руку и укатили домой.
Это были очень странные пираты, после думала я. Как же они бросили свой корабль? Почему они не искали золото целых сорок восемь лет? И как его не нашёл за столько лет кто-то другой? Вопросов было больше, чем ответов. Но тогда, рано утром в парке, с сокровищем и папой, я была самой счастливой девочкой на земле: сколько походов в кино, мороженого, игрушек и пирожных было впереди!
В качестве гонорара за работу папе досталась золотая шкатулка. Она весила несколько килограммов, монеты в ней были огромные, почти с блюдце, и, кроме золота, среди пиратского богатства оказались один большой рубин и заколка для волос с жемчужиной. Пока мы шли домой, я прыгала вокруг папы и просила тут же купить мне воздушные шарики, торт, собаку, спрашивала, купит ли он новую машину и за`мок для нас, на что хватит этого золота и можно ли мне взять хотя бы одну монету и показать её в школе. Папа отрицательно качал головой. Дома он гордо вручил мне заколку с жемчужиной, а маме — рубин. И позвонил брату, который работал в Государственном банке.