Подбоченившись, я набрал полную грудь свежего холодного воздуха.
На заднем дворе росло немного цветов. Странно. Температура еще не опустилась ниже нулевой отметки, и все же казалось неуместным выращивать васильки в декабре.
Именно тогда я заметил кое-что, при виде чего замер.
Между мной и цветами порхала синегорлая сверкающая колибри. Я в неверии приоткрыл рот. Красивая птица напомнила о детстве и о Джаксе — одно из немногих хороших воспоминаний тех времен, когда еще не зародились ненависть и горечь.
Раньше мы часами сидели на заднем дворе, надеясь увидеть хоть какую-нибудь колибри. И мы видели многих, но ни одной синегорлой. На самом деле это стало нашей шуткой.
«И мы увидим колибри с синим горлом?»
Однажды — мне было восемь или девять лет — мы все лето изучали маршруты перелетов разных птиц. Синегорлые сверкающие колибри прилетали в марте или апреле, улетали в сентябре или октябре.
Но мы ни разу их не видели. И вот я был здесь в декабре. Какого черта лазурная птица делала на заднем дворе моего брата? Какое-то безумие или, возможно, мираж.
У меня снова дрогнула рука, и ветер вырвал из нее письмо.
Едва я собрался его поднять, как колибри подлетела к нему и крошечными лапками потопталась по центру листа. Я мог лишь смотреть на нее, в неверии приоткрыв рот.
Озноб прокатился от пальцев моих ног вверх по спине, и волосы у меня на затылке встали дыбом.
За прошедшие годы я стал еще менее религиозным, но если серьезно…
Какого хрена?
Брат…пытался мне что-то сказать?
Я нервно провел рукой по волосам, и птица наконец-то улетела. Взяв письмо, я увидел небольшое углубление от лапок в том месте, где Джакс написал: «И помни — ты не сможешь вернуть упущенное время. Всегда смотри только вперед»
Вернувшись в дом, я кое-что понял. Я конкретно облажался. Я не помирился с братом и теперь уже никогда не смогу.
В том была лишь моя вина, ставшая бременем, которое мне предстояло нести до конца дней своих. Невозможно повернуть время вспять. Но с другой стороны, моя решимость окрепла и стала тверже, чем когда-либо прежде.
Я не мог упустить свой последний шанс и потерять Дженни.
Она была единственным важным, что осталось у меня в этом мире.
В порыве написать ей я вытащил сотовый, но мои пальцы замерли над клавиатурой.
— Твою мать, — вслух пробормотал я.
Такие дела лучше решать лично, а не по телефону. Речь шла о том, чтобы открыться другому человеку.
Когда на город опустилась тьма, я вышел из дома, сел в пикап и помчался к Дженни.
Глава 14
Женевьева
— Купы не желают тебя видеть, — сообщил мне мальчик возле старого поместья. Наверное, парнишке было не больше десяти, но уже унаследовал строгость бабушки и дедушки.
— Сочувствую, потому что я не уеду без своей партии алоэ, — я скрестила руки на груди и посмотрела на него. — Так что тебе придется сбегать и позвать их.
— Им это не понравится, — мальчик нахмурился сильнее и, еще минуту поразмыслив, убежал.
— А мне плевать, что им там не понравится. Я больше не намерена поступать, как они привыкли. Бизнес есть бизнес, — тихо повторила я самой себе, воздвигая вокруг себя стальные стены.
«Не позволяй никому повлиять на твое решение», — слова мамы отпечатались в моем сердце.
Хватит с меня притеснений.
Агги и Маршалу было по миллиону лет, но им пришлось бы со мной встретиться. Тем временем я прошлась по парковке и осмотрела три большие устаревшие оранжереи. Учитывая разваливающиеся автомобили, ржавые бочки и то, что магазин открывался лишь на три часа в день неделю через неделю, территория выглядела заброшенной и неухоженной.
Поразительно, как Купы с такой рухлядью и полнейшим отрицанием чего-либо нового до сих пор не закрыли ферму. Они управляли бизнесом бездарнее некуда.
И как они могли этого не замечать?
Я всегда искала способы развиваться и шагать в ногу со временем. Я была готова учитывать опыт прошлого и смотреть в будущее. Возможно, поэтому мама и сказала, что они с папой мной гордятся. Вспомнив о родительской поддержке, я невольно улыбнулась.
Даже двое недовольных стариков, медленно плетшихся от сельского дома, не поколебали мою уверенность в себе.
— Мы не разрешали тебе пачкать наш порог своим присутствием, — проворчала Агги, вытирая руки о передник, повязанный поверх длинного платья.
— Лучше бы тебе убраться отсюда. Мы ничем не можем помочь извращенцам вроде тебя, — быстро поддакнул Маршал.
— Вы можете, — я подошла ближе, чтобы не кричать против порывистого ветра. — Например, отдать мне мою партию алоэ или вернуть за нее деньги.