- Мы это не писали, — сказал Гомес.
- Вы выпустили это в своем журнале, вот и отвечайте за это.
- Это не было злым умыслом, – заявил Гомес.
- Каково же было тогда ваше намерение? – спросил настоятель.
- Выявить по почерку, кто послал ему вот эту анонимку, – произнес Гомес, показывая на меня.
- И что же, выяснили, кто это был?
- Нет, святой отец. Мы позабыли узнать, кто это был, потому что мы должны были столько всего
делать с этим журналом.
- Вот значит как, они, видите ли, издают журнал, чтобы выявить анонимщика и бесплатно
публикуют на учителей необоснованные, оскорбительные статейки.
- Не бесплатно, святой отец. За деньги.
- То есть как за деньги?
- Мы платим двадцать песо за каждую шутку.
- Еще хлеще, значит они платят за каждое оскорбление.
- Да, святой отец.
- Нет, святой отец.
- Покончим, наконец, с этим. Эти двое остаются под замком на всю неделю, без воскресной
прогулки. А за следующий журнал с оскорблениями я исключу их из школы.
Выйдя из кабинета, Гомес спросил у меня: ;
- Почему ты не сказал, что это Уркьета пошутил о жвачном животном? Мы были бы свободны от
25
наказания. А теперь вот я лишился прогулки в воскресенье.
- А почему ты не сказал? – ответил я ему вопросом на вопрос.
Мы немного поспорили, но на выходе к нам присоединились несколько человек, чтобы узнать, как
все прошло с настоятелем. Некоторые рассмеялись, узнав, что мы наказаны, другие сказали, что мы были
отличными парнями. Но мы с Гомесом были в таком гневе, что пошли прямехонько сверять шуточки из
первой “Смешляндии” с моей бумажкой и выяснили, что это был Уркьета. Мы разозлились еще больше,
потому что нас наказали по его вине. Я направился прямиком к нему, встал перед ним у самого подъезда
и сказал:
- Защищайся! Это тебе за анонимку! – и влепил ему пощечину. Когда он выпрямился, я добавил: “А
это – за воровство моего дневника! – и вмазал другую, а когда он собрался мне ответить, я
закатил ему третью оплеуху со словами, – А эту получи за мое с Гомесом наказание!”
Ошарашенный и оглушенный Уркьета упал на землю в тот самый момент, когда показался отец
Карлос. Тогда ребята его подняли и и устроили такой галдеж, вопя:
- Теперь ты водишь! – и неистово носились, и все падали, будто играя, и будто бы Уркьета один из
играющих, так что он не смог на меня наябедничать.
После, в столовой, он мне сказал:
- Ты считаешь себя крутым, так? Но, я отплачу тебе за то, что ты меня ударил. Клянусь. Ты еще
пожалеешь о своих трех пощечинах.
Но я его не боюсь.
Май 11
Оказалось, что Уркьета снова украл мой дневник и спрятал его три дня назад. К слову сказать, он
был в библиотеке, среди книг. Если бы не Кариола, подсказавший мне, где находится дневник, я бы его не
нашел. Он так и остался бы спрятанным и потерялся бы навсегда.
По словам Кариолы, Уркьету больше всего бесит, что он не может меня ударить из-за моей
загипсованной ноги. А также из-за того, что каждый раз, когда Уркьета хорошо прыгает, Кариола
говорит ему, что, если бы я был здоров, то он бы получил по заслугам, и я бы ему показал. Во всяком
случае, мне уже не интересно быть чемпионом, потому что я думаю, гораздо лучше иметь свой
собственный цирк и колесить с ним по всему свету. Гомес станет укротителем хищников, а я –
наездником, буду жонглировать бутылками и тарелками в воздухе, и буду гимнастом на трапециях. Но,
поскольку сейчас я не могу репетировать на трапециях, я попробую себя в жонглировании тарелками.
Парень, работающий на кухне, даст их мне взаймы. Раз эти тарелки из окрашенной латуни, то и неважно,
если они упадут. Но было бы великолепно жонглировать фаянсовыми тарелками. Так что, напишу-ка я
маме и попрошу ее, чтобы завтра она привезла мне три тарелки.
Май 12
Уркьета тоже хочет поступить к нам в цирк, и после того, как злость прошла, с ним очень даже
весело, он – отличный клоун и балагур, так что мы принимаем Тони. Теперь мы хорошие приятели, он
повсюду следует за мной, но, на всякий случай я прячу свой дневник подальше от соблазна снова его
украсть. Я прячу его в ванной, за дверцей, прикрывающей трубы. Чтобы записать что-нибудь в дневник,
я пользуюсь ванной. Но я должен писать второпях и очень коротко, не так, как раньше.
Вчера мама привезла мне тарелки, но, когда я попробовал ими жонглировать, все три разбились.
Неважно, ерунда – дело житейское. Я хочу сказать, что должен попробовать еще, со школьными
тарелками.
Май 13
Вчера мы с Гомесом были на кухне, пробуя жонглировать, когда увидели показавшееся в окне лицо.
Это было лицо мужчины, похожего на Бэтмена, он попросил у нас милостыню. Мы отдали ему то, что
нашли, и тогда он попросил у нас разрешения переночевать под крышей, потому что ночью он
спал под открытым небом, а сейчас на улице очень холодно. Нам с Гомесом стало очень жаль его, и мы
открыли погреб, чтобы он зашел выспаться. Этот бедолага улегся на мешках и моментально уснул.
Немного погодя раздался звонок в дверь. Это были полицейские. Они пришли в поисках
преступника по кличке “Носок”,убившего не то двоих людей, не то дюжину. Ясно, что привратник сказал
им, что здесь его не было, но полицейские упорно твердили, что видели его входящим сюда. Они стояли
26
на своем до тех пор, пока не вошли внутрь и не обыскали почти всю школу. Мы с Гомесом дали обет,
лишь бы полицейские не вошли в погреб, потому что нам было жалко этого раскаявшегося преступника,
такого страшного и ужасно голодного. К счастью, они туда не вошли и, довольные, удалились. Но мы
вдвоем с Гомесом не знали, что делать, размышляя о том, что укрыли настоящего преступника. Ведь даже
если мы выбросим ключ от погреба, все равно завтра повар пойдет в погреб за картошкой и, скорее всего,
преступник его убьет. Мы предупредим повара, чтобы он вошел туда вооруженным.
Май 14
Сегодня с утра пораньше мы отправились к повару и спросили его, как бы он поступил,
столкнувшись с преступником “Носком”.
- Я выдал бы его полиции.
- Да, конечно, но перед этим.
- А что перед этим?
- Ну, например, если бы он скрывался в школе, в конце-то концов, и вы столкнулись с ним лицом к
лицу. И он напал бы на Вас со своим огромным ножом. Что бы Вы сделали?
- Полагаю, что бросился бы бежать. Ведь я хороший…
- Но лучше было бы иметь пистолет, правда?
- Самое лучшее было бы не встречаться с ним.
- Только я думаю, что он Вам встретится, – испуганно пролепетал Гомес.
- И почему же ты так думаешь?
Мы с Гомесом обменялись понимающими взглядами и пришли к согласию, что нужно все
рассказать. Тогда я под большим секретом поведал повару о том, что произошло. Тот жутко побледнел и
выронил из рук корзину, которую нес, схватил нас с Гомесом за руки и со всех ног бросился к
настоятелю, волоча нас за собой. К счастью, отец-настоятель вышел, и там был отец Ансельмо. Отец
Ансельмо – воистину святой, он не стал нас наказывать, а просто позвонил по телефону в полицию и
оставил нас дожидаться прихода полицейских.
Полицейские, во главе с лейтенантом, вошли с победоносным видом. Ключ торчал в дверце
погреба. Мы с Гомесом не услышали звонок колокольчика на урок и пошли вслед за полицейскими.
Полицейские молча подошли к погребу, рывком распахнули дверь и громко проорали: “Руки вверх!” – но