Я сдержанно киваю в знак того, что слушаю, предпочитая как можно дольше не высказываться. Во-первых, я не любитель обсуждать личное, и тем более делать это с чужими, во-вторых, считаю, что у Демидовых нет причин для волнения. У их дочери нет проблем с женскими гормонами — это заметно каждому, кто видел её в купальнике, и в том, что Каролину тянет на сторону однополой любви, у меня тоже имеются сомнения.
— Да хватит тебе, Ира, — ворчит Вилен. — Зачем Саше это слушать?
— Я просто делюсь с ним, как мать с отцом, который тоже воспитывает ребёнка. Ну вот вы, Александр, считаете нормальным, что в двадцать лет девушка не хочет ни замужества, ни отношений?
Это прямой вопрос, и игнорировать его не представляется возможным.
— Я думаю, всё зависит от состояния. Если Каролина свою жизнь представляет интересной и она не испытывает переживания по поводу собственной свободы — почему нет?
— Вот видите, Саша, — Ирина укоризненно качает головой, — вы называете отсутствие отношений свободой, а не одиночеством. В этом между нами разница.
— У нас действительно могут быть разные взгляды на вещи. Но, как вы правильно заметили, Каролине уже двадцать, и она, по вашим же словам, умная девушка. Думаю, вам стоит ей довериться.
— Предлагал сменить тему, — глядя мне за спину, Вилен понижает голос. — Она и Марк идут к нам.
Я оборачиваюсь — пожалуй, резче, чем мне бы хотелось. Каролина действительно идёт к нам и действительно в компании моего сына. А мне он почему-то сказал, что будет отдыхать в номере.
Взгляд невольно задерживается на загорелых коленях под подолом короткого платья, на груди, покачивающейся в такт шагам.
Это ещё одна причина, по которой мне не хотелось обсуждать Каролину с её матерью: то, что я всё это замечаю, хотя вроде как не должен. Достаточно ли двадцатилетней разницы в возрасте и факта, что когда-то она, с косичками и беззубая, сидела у меня на коленях, чтобы легко игнорировать её как женщину? Хрен его знает. Вопрос риторический.
— Всем привет! — Каролина смотрит на родителей и напрочь игнорирует меня. — Я встретила Марка в вестибюле, и мы решили дойти до вас.
— Ты вроде в номере хотел отдохнуть, — я с иронией смотрю на сына.
— Захотелось пепси, — Марк озорно скалится. — Потом встретил Каролину и решил составить ей компанию.
Я достаточно хорошо знаю своего сына, чтобы заметить: она ему нравится. Пацан, настолько избалованный женским вниманием, ради прогулки с той, к кому не заинтересован, так просто задницы не поднимет.
Внутри поднимается противное, скребущее чувство: словно я где-то по-крупному налажал, но пока сам не понял, где.
Перед глазами встаёт кадр узкой спины и округлых бёдер, пересечённых узкой полоской бикини. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Всё я прекрасно понимаю и, разумеется, ни за что не стану лезть туда, где проходят интересы моего сына.
— Каролина, завтра мы с папой забронировали вечернюю прогулку на яхте — будем ужинать и смотреть на закат, — восторженно восклицает Ирина, поднимая бокал с вином. — И всех приглашаем с нами!
— Извините, но мы откажемся. У нас на вечер есть планы.
— Я тоже пас, — решительно произносит Каролина, заставляя снова на себя посмотреть. Определённо эта папина дочка далеко не такая робкая и покладистая, как может показаться на первый взгляд. — После яхты меня обычно тошнит.
— Это было всё пару раз, и у меня есть таблетки… — пытается возразить её мать.
— Нет, и это не обсуждается.
— Если тебе нечем будет заняться, то можешь присоединиться к нам, — подхватывает Марк. — У нас стол в мексиканском ресторане.
— Я даже не знаю…
— А вы не против, Александр? — широко распахнутые кукольные глаза Каролины смотрят на меня.
Я глубоко вздыхаю. И что я должен на это ответить? Что против и предпочту провести время вдвоём с сыном вместо того, чтобы испытывать глубокую моральную дилемму относительно любого контакта с ней?
Но вслух, конечно, говорю:
— Конечно, нет, Каролина. Будем рады, если ты к нам присоединишься.
8
Каролина
— Солнышко, ты точно не передумаешь? — Глядя в зеркало, мама поправляет полы своей роскошной белой шляпы. — Как я, кстати, выгляжу?
Я оценивающе пробегаюсь взглядом по кремовому кимоно и сандалиям, задерживаюсь на сумке-корзинке — убедиться, что её плетение не слишком грубо контрастирует с лёгкостью шёлка, и удовлетворённо киваю.
— Мне всё нравится. Если посчитаешь нужным — добавь браслет, который папа дарил тебе на годовщину. Будет хорошо смотреться в кадре.