— Пожалуй, так и сделаю, мой лучший стилист! — Довольно заулыбавшись, мама тянется к шкатулке. — И ты не ответила — точно не хочешь поехать с нами? Только представь: солнце не спеша садится, а мы покачиваемся на волнах и любуемся на закат с клубникой и проссекко. Какие снимки получатся для соцсетей!
Я шутливо закатываю глаза.
— Ну, мама! Мне же не пятнадцать лет, чтобы заманивать красивыми фотографиями. Вы с папой и без меня отлично проведёте время.
Мама вздыхает, давая понять, что ей грустно от потери моей компании.
— Ну как знаешь. Что на ужин с Марком наденешь, уже решила?
— Вообще-то ужин не только с Марком, но и с его отцом, — замечаю я, ощущая волнительное покалывание под рёбрами. — А так, конечно, придумала. Голубое платье из тенсела, замшевые мюли, серьги и браслет с клевером, ремень от сумки сниму и возьму под мышку как клатч.
Протараторив это на одном дыхании, я с опасением смотрю на маму. Вдруг задастся вопросом, почему я вдруг так основательно подготовилась к этому ужину и не связано ли это с Александром?
Но маму ничего не смущает.
— Думаю, это отличный выбор. — Она ласково касается моей щеки и смотрит на дверь. — Ну что, идём? А то, боюсь, папа весь изворчится, что я снова долго собираюсь.
Проводив маму до лифта и пожелав прекрасно провести время, я возвращаюсь в номер и снова оглядываю разложенные на кровати вещи. Удостоверившись, что изменить в наборе ничего не хочется, иду в душ. Обязательный финальный штрих к сегодняшнему образу — это эффект влажных локонов, которых можно добиться лишь заново помыв голову.
В мексиканский ресторан, в котором мы условились встретиться с Рудневыми, я прихожу с двадцатиминутным опозданием. Не потому что женщине положено опаздывать, а потому что позвонила Лия, и наше обычное «Привет, как дела?» перетекло в обсуждение всего на свете.
— Добрый вечер. Вас ожидают? — интересуется темноволосая женщина на ломаном русском.
— Да. Марк и Александр Рудневы, — отвечаю я, оглядываясь.
Зал оформлен в традиционном мексиканском стиле. Из акустических колонок льётся тихое гитарное трио, в воздухе пахнет жареными тортильями и лаймовой цедрой.
— Мистер Алэксэндэр Рут-нев? — переспрашивает она, просмотрев лист посетителей. — Да, он здесь.
Выдохнув из лёгких облачко неуютного волнения, я следую за пышной красной юбкой и попутно оцениваю интерьер.
Стены, выкрашенные в густой терракотовый цвет, пересекает полоска цветастой плитки — талаверы, к потолку, где шумят тропические вентиляторы, тянутся яркие бумажные вырезки, колышущиеся от каждого взмаха лопастей.
На столах из морёного дерева стоят глиняные кувшины с водой и тарелки с разрезанным лаймом, стулья разноцветные — лазурные, оливковые, маджентовые.
Это непривычное буйство красок вызывает во мне прилив восторга. Можно было добавить цветок к волосам — вышло бы уместно.
— Прошу, — женщина указывает на стол в самом углу зала. — Официант принесёт для вас меню.
При виде тёмных, зачесанных назад волос и широких плеч, обтянутых белой рубашкой, моё сердце делает волнительный кувырок.
— Здравствуйте, — мой голос слегка подпрыгивает. — А… где Марк?
Оторвавшись от телефона, Александр поднимает голову. При виде меня в тёмных глазах появляется тень удивления.
— Добрый вечер, Каролина. А Марк тебе разве не написал?
Рука машинально ныряет в сумку. Написал? А что он должен был написать?
— Он почувствовал себя плохо. Что-то с желудком, — поясняет Александр, что подтверждается сообщениями, уведомления о которых вот уже минут сорок висят на экране моего телефона, и которые я, причина звонка Лии, пропустила.
«Каролина, меня что-то прилично размотало после обеда на пляже. Лежу в номере перед телевизором и боюсь пошевелиться. Не против, если перенесём встречу?»
Я обречённо прикрываю глаза. Как же неловко выглядит моё появление со стороны. И всё же хорошо, что в волосах нет цветка.
— Прошу прощения, — мне удаётся сохранять невозмутимость и достоинство. — Я разговаривала с подругой и пропустила сообщения Марка. Передайте ему пожелания скорейшего выздоровления. Разумеется, я не буду навязывать свою компанию и вернусь в номер.
Я собираюсь немедленно произвести обещание в действие и уйти: при всей моей необъяснимой тяге к Александру, на ужин меня пригласил Марк, и оставаться за столом в то время как он лежит в номере было бы крайне бестактно. Однако стоит мне развернуться, как Александр меня окликает.
— Каролина, подожди.