Она легко обнаружила вывеску пансиона, в котором собиралась провести недели две. Толкнув тяжелую дверь, Викки шагнула вперед и оказалась в небольшом холле. В углу возле открытого секретера стояла пожилая женщина с приятным лицом. Она протирала фарфоровую настольную лампу.
— Добрый день, — поздоровалась Викки, ставя сумки на деревянный пол. — Вы хозяйка пансиона?
Женщина кивнула. Затем поставила на место лампу и только тогда сказала:
— Добрый день. Что вам угодно?
— Вы сдаете комнаты? — поинтересовалась Викки, разглядывая мрачноватую картину с морским пейзажем за спиной владелицы пансиона.
— Сейчас не сезон, но изредка у нас останавливаются приезжие.
Последнее слово женщина произнесла слегка пренебрежительно. Это показалось Викки несколько странным: обычно хозяева отелей и пансионов бывают только рады лишнему клиенту. Туда ли она попала? Не поискать ли поблизости другое место для отдыха? Но отступать от принятого решения она не собиралась.
— Я бы хотела пожить у вас немного. Неделю-другую, я думаю. Меня зовут Виктория Бейкер.
— Приятно познакомиться. Я миссис Макферсон. У меня, пожалуй, найдется свободная тихая комнатка. Вот только не знаю, устроит ли она вас? — с сомнением сказала хозяйка, внимательно разглядывая новую и довольно дорогую одежду будущей постоялицы. — Вы, наверное, привыкли к большему комфорту, а здесь отнюдь не пятизвездочный отель.
— Об этом не волнуйтесь, — улыбнулась Викки. — Я всякое в жизни повидала.
— Тогда прошу наверх. — Миссис Макферсон пошла к лестнице. — Комната находится на втором этаже.
Следуя за ней, Викки оказалась в крохотном помещении — очень чистеньком и очень светлом — с небольшим квадратным окном. Мебели в комнате было совсем немного: узкая кровать, накрытая темно-вишневым ворсистым покрывалом, небольшая тумбочка с настольной лампой, как две капли воды похожей на ту, что Викки приметила в холле, и видавший виды двустворчатый платяной шкаф с зеркалом.
— Ну как?
Миссис Макферсон смотрела на Викки испытующе. Хозяйка, вероятно, предполагала, что избалованной туристке не подойдет такое скромное жилье и она пустится наутек, подхватив обеими руками багаж.
— Все отлично, — улыбнулась Викки. — Сколько это будет стоить? Я видела ваши расценки в туристическом бюро, но, быть может, они изменились?
— Только в сторону понижения. Видите ли, летом мне помогает дочка. А сейчас она учится в колледже в Эдинбурге. Так что я кручусь тут одна. Извините, если что-то вам не понравится.
— Я неприхотлива. Мне нужен в первую очередь покой. Видите ли, я пишу рассказы и хочу немного побыть в одиночестве. В Лондоне мне это никак не удается.
Викки словно извинялась за свои причуды.
— Тогда понятно, почему вы тут оказались. Чего-чего, а одиночества у нас в это время года более чем достаточно. Вас никто не побеспокоит, — заверила ее миссис Макферсон. — А если вам захочется побыть в приятной компании, то чуть дальше по шоссе есть небольшой ресторанчик. Там местные жители собираются по вечерам. Молодежи у нас немного, но бывает очень весело.
— Спасибо, я это учту.
Почувствовавшая себя как дома Викки уже расстегнула теплую куртку и засунула в ее карманы варежки.
— Отдохните немного, а потом я позову вас обедать, — сказала миссис Макферсон и неторопливо направилась вниз.
Закрыв за ней дверь, Викки присела на кровать и провела рукой по покрывалу. Оно оказалось мягким на ощупь. Спать не хотелось, и Викки принялась разбирать сумки.
Жаль, что она не спросила, сколько времени осталось до обеда. И что, интересно, ей предложат? Викки приходилось слышать об особенностях шотландской кухни. Вдруг подадут бараньи кишки, начиненные кашей, или какой-нибудь экзотический суп? Такого ее избалованный за последнее время желудок не выдержит. Нет, лучше думать о вкусных овсяных лепешках с маслом или оладьях.
А еще лучше вспомнить о том, что она наговорила о себе хозяйке. Викки действительно собиралась заняться литературным трудом. Сердечная боль, разумеется, уважительная причина, чтобы предаваться отчаянию и ничегонеделанию, — многие так и поступают. Но Викки себя хорошо знала. Пройдет день-другой, и она на стену полезет от тоски и все усиливающегося желания вернуться в Лондон, если не займется чем-нибудь полезным.