— Да, появилось, — ответила Венис, взяв стакан с минеральной водой.
Со времени их свадьбы Джонатан постоянно отслеживал все ее дела. Он был осведомлен обо всех заказах, за которые бралась Венис, но помогал с рекламой ее проектов и вложил два миллиона фунтов в развитие ее бизнеса, на которые она арендовала помещение для своего магазинчика на Фулхэм-роуд. Джонатан был главным совладельцем ее предприятия — ему принадлежало сорок пять процентов акций компании; финансовый директор Джеффри Грэхэм располагал тремя процентами, а Каролина, дизайнер и главный художник, владела только одним.
— Я пришел к выводу, что больше не могу тратить средства на посторонние цели, — заявил Джонатан, пригладив волосы. — Мы собираемся открывать офис в Женеве в конце года, на это потребуются деньги, поэтому, дорогая, я боюсь, что больше мы с тобой не можем оставаться партнерами.
Венис охватила паника. Конечно, муж был не очень приятным деловым партнером, деспотичным и стремящимся все контролировать, но все же благодаря его участию ее предприятие развивалось. Без поддержки Джонатана не смогла бы открыть свое дело. Джеффри был предан ей и готов был сделать все, что угодно, но он не располагал ни средствами, ни влиянием и связями, доступными Джонатану.
— И что я теперь должна делать? Ты мой инвестор и мой партнер, как мне быть дальше?
— У меня много партнеров и много проектов, — смеясь, возразил он, — но ты права: так просто я уйти не могу, поэтому вместо себя я хотел предложить кое-кого другого. Это должен быть человек прагматичный, предусмотрительный и с хорошей деловой хваткой. Я знаю, иногда тебе не нравится то, что советую, но придется смириться.
— Кого ты хочешь предложить? — поинтересовалась Венис, нервно вертя кольцо на пальце.
— Твоего отца, — коротко ответил он.
Поначалу она решила, что он просто издевается над ней. Но нет, судя по всему, он говорил серьезно и находил свое предложение весьма удачным.
— Но каким образом… как ты себе это представляешь? — прошептала она в замешательстве. — Господи, Джонатан! Ты же знаешь, какой он тяжелый человек. Он способен нанести удар в любой момент, от него же можно всего ожидать! Я не могу, слышишь, не могу работать с ним! Ты не имеешь права так подставлять меня!
Джонатан невозмутимо надел на палец бриллиантовое кольцо и чуть заметно улыбнулся.
— Вспомни о моих сорока пяти процентах — и станешь сговорчивее.
21
— Сок, чай или мартини? — спросила Серена у сидевшего рядом с ней на балконе дома Романа Лифея.
— Лучше всего обычной минеральной воды, — ответил он, развалившись в кресле и подставляя лицо солнечным лучам.
С балкона открывался восхитительный вид на Манхэттен и Центральный парк, а дальше, до самого горизонта, — на бескрайние городские кварталы. Невозможно было вообразить себе более комфортного места для обеда, нежели двухэтажный особняк Майкла Саркиса, и более достойной компании, чем Серена Бэлкон.
Роман придирчиво изучал Серену острым взглядом кутюрье. Они не виделись со времени египетского круиза, и она за это время вошла в новую роль фарфоровой голливудской блондинки в узких брючках, обтягивающей маечке и открытых босоножках на высоких каблуках, позволяющих полюбоваться ее педикюром. Это была как будто бы все та же знакомая Серена, утонченная и привлекательная, но что-то в ней неуловимо изменилось. Ее макияж стал ярче, и волосы она немного высветлила. И что было еще заметнее — сильно похудела. От ее и без того узких бедер и маленьких ягодиц почти ничего не осталось. В остальном она выглядела как ухоженная, праздная и вполне довольная собой женщина, каких немало в Нью-Йорке, не утратившая истинно английского шика и безупречного чувства меры. Роман остался доволен.
Молоденькая испанка поставила на столик салат из креветок и два больших бокала ледяной воды со свежевыжатым соком лайма.
— Завтрак очень легкий, — заметила Серена, поправив волосы. — Извини, но я не могу поехать с тобой в ресторан, я должна готовиться к приему, мы приглашены, и мне скоро ехать в «Бердфордз» на маникюр, педикюр и массаж. Я боюсь опоздать, — добавила она.
— Ну, хотя бы платье у тебя теперь есть, — гордо ответил Роман. — В нем ты будешь неотразима.
Серена кивнула. Она не сомневалась, что затмит всех на вечернем приеме в Метрополитен-музее, куда могли попасть только представители избранного общества, известные музыканты, голливудские звезды и топ-модели. Всего восемьсот приглашенных должны были пройти по ковровой дорожке перед восхищенными взорами прессы и публики. Пресс-агент Маффи уже предупредил, что если ей удастся засиять на этом празднике ярче всех, то наутро вся Америка проснется с ее именем на устах и Серена станет знаменита. Это был шанс взлететь на пьедестал. Обычно у таких вечеров всегда была заранее заданная тема. На сей раз ее определили как «Ночь бурлеска» — не простая задача для извилин модельеров. Гостям следовало не быть слишком серьезными, но в то же время не впадать в другую крайность — не выглядеть излишне драматично и наигранно. По духу своему праздник все равно оставался легкомысленным, и нужно было пройти по лезвию ножа, чтобы добиться успеха и не стать посмешищем.