— Как у нас дела, милая? Ты в порядке?
— Мм-мм.
Мои губы растянулись в улыбке.
— Я расцениваю это как «да».
Её веки затрепетали, но она ничего не ответила.
Я снова погладил ее по волосам, бормоча:
— Мне нужно избавиться от этого презерватива, а потом я позабочусь о тебе, хорошо?
Когда я вышел из нее, ее киска задрожала, хватаясь за мой член маленькими толчками, от которых темное наслаждение прокатилось по моему члену прямо к яйцам.
Мои колени ослабли, на самом деле я чуть не упал на чертов пол.
Это было чертовски невероятно, и я, наверное, был самым везучим сукиным сыном на Аляске.
К черту все это, я так и знал. И все потому, что Элли Руссо не знала о признаках схода лавины. Слава богу.
Я отбросил презерватив и заключил её в объятия. Она прижалась к моей груди, как сонный котенок, ее шелковистые волосы развевались, как флаг, когда я понес её в ванную. Она не открывала глаз, пока я набирал воду, а затем открыла их, когда я опустил ее в ванну.
— Пена?
— Конечно, — пробормотал я, собирая ее волосы в пучок на макушке. Я достал из кармана резинку и несколько раз обмотал ею толстый узел.
Когда я присел на край ванны, ее глаза стали большими, как блюдца.
— Ты знаешь, как сделать пучок?
— Очень плохой, но с работой справляется.
Она дотронулась до колышущейся массы.
— Где ты этому научился? — её щеки порозовели, и она опустила руку в воду. — Я имею в виду, у тебя, наверное, было много подружек, так что…
— Нет, — ответил я, пряча улыбку, — но спортсмены по зимним видам спорта обычно размещаются в одном и том же комплексе во время соревнований. Пообщавшись с фигуристами достаточно долго, ты узнаешь несколько советов по укладке причесок. Если тебе интересно, я также делаю дымчатый макияж глаз.
Алисия улыбнулась мне, ее губы изогнулись в милой, мягкой улыбке, от которой у меня перехватило дыхание. В глубокой ванне с пеной, ласкающей ее персиковую кожу, она была неотразима. Ее груди были большими для ее стройной фигуры, и они покачивались над водой, а розовые соски были того же оттенка, что и внутренние складочки ее нежной, обнаженной киски.
И в этот момент я был тверд, как чертов камень.
— Знаешь, ты не обязан этого делать, — тихо сказала она.
Мне пришлось откашляться.
— Что делать, милая?
— Ванну с пеной.
— Я хочу это сделать. — Я заправил выбившуюся прядь ей за ухо, позволяя своим пальцам задержаться на изящном изгибе. Я постарался, чтобы мой голос звучал мягко. — Более того, мне нужно это сделать, мне так же нужно, как и тебе. Это последующий уход. Это часть того, что мы делали вместе.
Она покраснела еще сильнее.
— Это... из-за папочки?
Боже, она была восхитительна. Та самая женщина, которая полчаса назад умоляла меня отшлепать ее киску, теперь, казалось, была готова нырнуть под ванну с пеной от унижения.
Я улыбнулся.
— Да, это все из-за папочки. Ты никогда раньше этого не делала, не так ли?
— Нет. — Она сглотнула, и выражение ее лица стало почти вызывающим. — Но я хотела. Я просто не знала, как это называется.
— Есть много способов играть так, как играли мы. Это не всегда должно сводиться к любовным утехам. Если оба человека согласны, возможности безграничны.
В ее глазах зажглось понимание.
— Ты имеешь в виду БДСМ.
— Вот именно.
— Я много читала в Интернете, — она прервала себя, а затем поспешно добавила: — Я имею в виду, не то чтобы очень много. Но мне было любопытно.
Я не смог сдержать улыбку.
— Держу пари, тебе было интересно.
И она, наверное, прочитала столько, что хватило бы на целую энциклопедию, «маленькая лгунья». В Интернете был огромный извращенный мир, и я готов поспорить, что Элли его исследовала. Покорная сексуальность витала вокруг нее, как сияние неоновой вывески.
Она улыбнулась мне в ответ... но затем на ее лице появилось озабоченное выражение.
— Я все сделала правильно? Ты был доволен и все такое?
На секунду я потерял дар речи. Потом мне захотелось вытащить ее из воды и целовать до тех пор, пока она не забудет о своих тревогах и не осознает, какая она, черт возьми, великолепная и невероятная.
Но если бы я это сделал, мы бы снова оказались на столе — или на моей кровати, или у стены, или, черт возьми, может быть, прямо здесь, на полу в ванной, — а она пока не была готова к следующему раунду. Я не торопился с ней, стараясь сделать ее как можно более влажной, но она все равно была такой тугой, что я подумал, что мой член может повредиться в ее влагалище.
Мне нужно было перестать думать об этом, прежде чем я кончу в штаны, как гребаный подросток.
Я опустился на одно колено рядом с ванной, так что наши глаза оказались на одном уровне.
— Я скажу это так, милая. Я выиграл золотую олимпийскую медаль, но это и вполовину не так приятно, как быть внутри тебя.
Ее губы приоткрылись.
— Ты серьезно? — выдохнула она, ее глаза были полны удивления.
Больше, чем мне удобно говорить тебе прямо сейчас.
Потому что, если бы она узнала, как сильно и быстро я в нее влюбился, она сбежала бы. Она была молода, без всего того багажа, который приносит с собой жизнь. Без сомнения, ей было приятно со мной, но это было совсем не то, что быть со мной. В конце концов, я все еще был опозоренным олимпийским чемпионом по лыжным гонкам Флинном Фергюсоном.
Не совсем тот тип парней, с которыми женщинам не терпелось познакомить маму и папу.
Тем не менее, я не мог не попробовать.
— Достаточно серьезно, чтобы надеяться, что ты останешься в этом домике наедине со мной навсегда. Я испеку тебе оладьи и не дам тебе попасть под лавину.
— Что-нибудь еще? — спросила она, и ее пухлые губки снова изогнулись в улыбке.
— Неограниченные оргазмы.
На ее щеке появилась очаровательная ямочка.
— Если только мы будем совершать несколько поездок в год, чтобы я могла пополнить свое портфолио.
У меня все внутри заледенело, как будто кто-то протер мои органы сухим льдом. Она упомянула о «путешествии по миру», когда я лечил её от обморожения, но я быстро забыл об этом, когда лечение перешло от предварительных ласк к самому потрясающему траху в моей жизни. Я много путешествовал по миру в качестве элитного лыжника. И эта часть моей жизни закончилась. В дебрях Аляски мне не приходилось беспокоиться о насмешках, ехидных комментариях или, что хуже всего, о жалости.
Здесь я был обычным человеком, у меня была работа, которая мне нравилась. Я не выигрывал миллионы долларов или дорогие призы, но я помогал людям. Иногда я даже спасал чью-то жизнь. Аляска спасла и мою жизнь, убрав меня из поля зрения.
У меня не было желания возвращаться к этому.
— Флинн? — улыбка Элли погасла. — Ты в порядке?
Многолетний опыт сохранения невозмутимого вида на склонах позволил мне посмотреть ей в глаза и сказать:
— Конечно, детка.
Это тоже сработало, потому что беспокойство в ее взгляде исчезло, сменившись удовлетворенным, мечтательным выражением, которое было у нее, когда я впервые уложил ее в ванну.