Взор Флинна, на мой взгляд, был слишком проницательным, поэтому я перевела разговор в другое русло.
— Тебе всегда это нравилось? Я имею в виду ролевые игры.
Он посмотрел на меня так, словно знал, к чему я клоню, но сказал:
— Да, я всегда знал, что мне нравится доминировать в постели. — Он снова погладил меня по щеке. — Не могу сказать, что когда-либо получал от этого такое удовольствие. Потому что мне это действительно чертовски понравилось.
Со мной.
Он имел в виду, что ему нравится быть со мной. От этого знания у меня внутри все перевернулось, а сердцебиение ускорилось.
— Ты голодна? — пробормотал он.
Внезапно я поняла, что умираю с голоду. То есть, низкий уровень сахара в крови, граничащий с голодом.
— Да.
— Панкейки?
При воспоминании о том, как мы в последний раз ели панкейки, мои щеки вспыхнули с новой силой.
— Звучит заманчиво.
Он ухмыльнулся.
— Найди что-нибудь из одежды в моём шкафу и встретимся на кухне.
— Хорошо.
Он встал с кровати, и у меня перехватило дыхание при виде его упругой задницы и мускулистых ног. Он натянул спортивные штаны, и его член тяжело опустился на бедро.
Когда Флинн наклонил голову и завязал шнурок, на его губах заиграла улыбка.
— Если ты продолжишь так на меня смотреть, панкейки будут готовы позже.
Я натянула одеяло на голову и крикнула:
— Я хочу побольше сливочного масла!
Его смешок был мрачным и прокуренным — звук человека, который знает, что создан для того, чтобы нравиться.
«И он определенно доставил мне удовольствие», — подумала я, когда его шаги затихли. Я не смогла сдержать улыбку, когда выскользнула из кровати и подошла к шкафу. Улыбка не сходила с моего лица, даже когда я надела ещё одну из его рубашек и пошла в ванную.
Она всё ещё была на месте, когда я посмотрела в зеркало, вымывая руки. Кроме того, у меня был ожог от бороды на шее и свежие синяки на заднице.
Нет ничего плохого в том, чтобы подкрепиться.
Эта мысль заставила меня улыбаться всю дорогу по коридору до кухни, где я пружинистой походкой завернула за угол со словами:
— Знаешь, я думаю, тебе стоит испечь мне вафли, — и застыла на пороге.
Флинн стоял у стойки с бледным лицом и моим телефоном в руке.
— Что такое? — спросила я. Но какая-то часть меня уже знала, потому что кожу на голове защипало, а тело похолодело.
Прошла секунда. Затем он сказал сдавленным голосом:
— Твой телефон работает. Я только что разговаривал с твоим женихом.
Словно издалека, я услышала свой собственный голос:
— Он мне не жених. Больше нет.
Взгляд Флинна стал совершенно жестким, его великолепная голубизна превратилась в осколки льда.
— В самом деле? Потому что он так думает. Сказал, что ты пропустила вчерашнюю дегустацию тортов. Это касается твоей свадьбы, Элли.
— Я не выйду за него замуж.
— Когда ты это решила?
Мне пришлось напрячься, чтобы выдавить из себя это слово.
— Вчера.
Флинн швырнул мой телефон на стол, и в тишине комнаты треск показался почти неприличным.
Я вздрогнула, сердце бешено колотилось в груди. Он был таким большим и явно разъяренным, что инстинкт подсказывал мне повернуться и убежать.
Потом я вспомнила, что, несмотря на свои размеры и силу, он никогда не причинил бы мне вреда.
— Флинн, пожалуйста, выслушай.
— Нет, это ты послушай. — Он указал на место за моей головой. — Знаешь, почему я держу эту медаль у себя на стене? Это не потому, что мне нравится на неё смотреть. Я держу её там, потому что она напоминает мне о том, что ложь и нечестность могут стоить тебе всего. — Он горько усмехнулся. — Ирония в том, что я принимал допинг, когда выиграл чемпионат, но был чист, когда завоевал золото. МОК забрал не ту медаль, но это не имеет значения, потому что, как только я смошенничал, меня стали называть мошенником. Теперь мне никто не будет доверять.
— Флинн...
— Ты трахалась со мной, будучи помолвленной с другим мужчиной, Элли. — Он провел руками по бороде, его глаза были суровыми.
— Все не так, как кажется.
— Нет? Потому что с того места, где я стою, все выглядит чертовски плохо.
Я сжала руки, понимая, что умоляю.
— Я не люблю его. На самом деле я никогда его не любила. Но я не понимала этого, пока не встретила тебя...
— Когда ты трахалась с ним в последний раз?
У меня сердце сжалось от холода.
— Какое это имеет значение?
— Просто ответь на вопрос.
Онемевшими губами я пробормотала:
— За несколько дней до моего отъезда на Аляску.
Флинн выругался и вышел из-за прилавка.
Я быстро попятилась, но он промчался мимо меня, как будто не мог находиться рядом со мной больше ни минуты. Кровь стучала у меня в ушах, когда я поспешила за ним, пройдя через гостиную и большую стеклянную дверь, ведущую на террасу, которую я раньше не замечала.
Потому что я была слишком занята, трахаясь с ним.
Он остановился спиной ко мне, положив руки на перила. Перед ним открылся захватывающий дух вид на зеленый лес и голубовато-фиолетовые горы за ним.
Я ничего этого не видела. Охваченная отчаянием, я произнесла:
— Папо…
— Не надо. — Он повернулся ко мне со свирепым выражением лица, его глаза сверкали. — Никогда так не делай, Элли.
— Прости меня. Я не должна была этого делать. Мне жаль. — Я закрыла рот, чтобы прекратить свою болтовню. Я чувствовала себя так, словно только что разбила вдребезги что-то святое, и не была уверена, что смогу собрать это обратно.
Его лицо утратило часть своей грозности, но взгляд оставался жестким.
С трудом сглотнув, я сказала:
— Ты имеешь полное право сердиться, но, пожалуйста, просто выслушай меня. Я собиралась рассказать тебе о Марке. Я была помолвлена с ним, сколько себя помню. Я должна была выйти за него замуж, когда мне исполнится восемнадцать, но я продолжала тянуть время. Наверное, потому, что в глубине души знала, что не соглашусь на это.
Флинн нахмурился, и я почти видела, как у него на языке вертятся вопросы, но он промолчал.
— Это устроил мой отец. Я знаю, звучит странно и по-средневековому. — Я покачала головой, и невеселая улыбка тронула мои губы. — Наверное, я просто привыкла к подобному, поэтому мне это не кажется таким уж странным. А мой отец очень старомоден, так что это не совсем в его характере. Но как только я встретила тебя, поняла, что никогда не смогу выйти замуж за Марка.
Голос Флинна был тихим.
— Почему твой отец хотел, чтобы ты вышла замуж?
Я глубоко вздохнула, пытаясь придумать самое простое объяснение.
— Он хочет, чтобы я вышла замуж и свалила с его плеч. Марк — сын его делового партнера. Они приехали из Италии вместе с моей матерью. Отец Марка и мой отец вместе работали в киноиндустрии в Риме, а моя мать была там актрисой. Они приехали в Штаты, потому что её карьера шла в гору, и они думали, что она сможет пробиться на более крупный рынок. Она погибла в автокатастрофе вскоре после моего рождения.