Папочка-тиран
Изабелла Старлинг
Перевод осуществлён TG каналомthemeofbooksпри поддержки TG канала hot library
Переводчик_Sinelnikova
Пролог
Рафаэль
Забыть Дав Кентербери просто не реально.
Я сравниваю каждую женщину, с которой хожу на свидание, с черноволосой фурией, которая украла мое сердце, и ни одна из них не соответствует ей. Никто не может сравниться с её красотой, никто так не заботлив, никто так эмоционально не глубок, как она. Эти девушки… просто ракушки, внутри пустые. Красивые, но пустые. Я ничего не чувствую к ним. Я отказываюсь поддаваться их чарам. Это неуважительно по отношению к ним, настолько, насколько и неоригинально. Но Дав… Дав была не такой, она особенная. Она была такой, какая есть, беззастенчивой и в тоже время стеснительной, невинной и в то же время уже сломленной. Я никогда не найду такую, в глубине души я это знаю.
Сегодня вечером я сижу в баре, наблюдая, как люди приходят и уходят с бесстрастным выражением лица. Охотницы, чьи-то девушки, подружки невесты, девичники и мальчишники тоже. Я понимаю парней следящих за всем, так же как и я. Мы все приходим сюда с одной целью найти дырку для траха.
Сегодня вечером демонстрируется много красоты. Красивые, сексуальные, чувственные, худые, высокие, миниатюрные, и все такие чертовски неотразимые. Я знаю, что если бы эти женщины читали мои мысли, они бы подумали, что я мудак. Потому что я думаю о них как о предметах, а не как о людях. И я знаю, что могу уйти домой с любой из них сегодня вечером.
Но я этого не сделаю, потому что ни одна из них не является Дав Кентербери.
Из-за того, что я так и не получил в свои руки мою голубку, я упустил большую часть своей жизни. Я никогда не был женат, так и не завёл семьи. Я пропустил всю эту идеальную жизнь, чтобы заработать миллионы и трахнуть сотни. Стоило оно того или нет, я до сих пор не знаю. За исключением того, что правду невозможно отрицать, мое больное, извращенное черное сердце хочет уродливых, темных, развратных вещей, которых я не должен желать.
Я не хочу, чтобы ребенок называл меня папой.
Нет, на мой взгляд, это слово должно слетать с пухлых губ красивой женщины, которая доверяет мне свое тело, разум и душу. Я ее папочка, потому что она знает, что я позабочусь о ее хорошеньком маленьком разуме, а также трахну ее во все дырки. Это то, о чем я никогда не говорил Дав, по иронии судьбы женщина моей мечты даже не знает о моей самой больной, самой распространенной фантазии. Но я уже знаю, что это не для нее. Она бы возненавидела эту мысль.
И все же я все еще хочу ее.
Со стоном я выплескиваю остатки текилы и ставлю стакан на стол, жестом показывая бармену, чтобы он принес мне еще. Сегодня вечером я один, я достаточно быстро понял, что взять с собой друга означало только отвлечься. Я здесь не для того, чтобы заводить друзей. Я здесь ради киски.
Мои глаза снова сканируют толпу. Группа женщин именно моего типа сидит в отдельной кабинке чуть поодаль. По крайней мере, трое из них в данный момент не сводят с меня глаз. Но я не собираюсь туда идти, пока нет. Мне нужно еще выпить, чтобы заглушить воспоминания о Дав и преодолеть гнев, который я испытываю на себя из-за своего маленького грязного извращения.
Я не могу перестать думать о ней. Она всегда в моих мыслях. Всегда рядом, дергает за каждую сердечную струну, напоминая мне, что ни одна другая женщина никогда не сравнится с ней. Голубка. Чертова Дав. Она разрушила мою жизнь.
— Привет, красавчик.
Тонкая рука обвивается вокруг моих плеч, и женщина скользит на барный стул рядом со мной. Ее глаза расчетливы, а на губах застыла жестокая ухмылка. Я медленно осматриваю ее, наслаждаясь каждым дюймом ее тела, одетого в обтягивающее белое платье, с поднятыми сиськами, соблазняющими меня. Она брюнетка, с прямыми прядями цвета карамельного меда и безупречным макияжем. Я чувствую запах ее проблем за милю. В конце концов, она пришла ко мне сама.
— Здравствуйте, чем обязан таким удовольствием? — Я поднимаю брови, когда бармен ставит передо мной напиток. — Разве ты только что не сидела там со своими друзьями?
— Честно говоря, не могла оторвать от тебя глаз.
Она уверенно подзывает официанта и заказывает вино. Я не предлагаю её угостить, в конце концов, пусть она играет в свою игру, она та, кто сделал первый ход. Как только у нее в руке оказывается вино, она снова улыбается, длинные ногти звякают по бокалу. Я представляю, как ее губы произносят слово "папа". Я представляю, как ее глаза закатываются, когда она кончает.
— И кстати я заметила, что ты тоже смотришь на меня.
Я смотрел не на нее, я смотрел на них всех, не имеет значения, кто из них пойдёт ко мне домой сегодня вечером, если она сама хочет, чтобы ее трахнули, то почему бы и нет. Поэтому я молчу, пожирая ее глазами, пока она притворяется, что ее уверенность не ослабевает. Мне чертовски нравится играть в них вот так. Это делает меня сильнее, придаёт мне стимул.
— Значит, ты сегодня совсем один? — Спрашивает она.
Ей почти удается скрыть дрожь в своем голосе. Почти. За исключением того, что я слишком хорош в этой игре, чтобы не заметить. В конце концов, я уже давно играю.
— Надеюсь, не слишком долго. — Я делаю еще глоток и ставлю стакан, кружа прозрачную жидкость. — Ты ищешь кого-нибудь, кто отвез бы тебя домой сегодня вечером?
— Остынь, — смеется она. — Разве ты не должен сначала спросить мое имя?
— Возможно, — ухмыляюсь я, не предпринимая никаких других шагов, чтобы узнать о ней больше. Она скрещивает руки на груди и изящно потягивает вино. — Разве твои друзья не заскучают без тебя?
— Я думаю, ты будешь скучать по мне больше, если я вернусь сейчас, — мурлычет она.
— Смело с твоей стороны это предполагать.
— Мне нравится быть смелой, — улыбается она, и к ней возвращается часть уверенности. — Итак, ты собираешься сделать первый шаг?
— Нет, пока нет. — Я встаю и застегиваю пиджак. — Прости мне нужно позвонить.