Я включаю музыку и выхожу из-за своего стола к бару, чтобы налить себе, что-нибудь выпить.
— Мне тоже, пожалуйста, — говорит она.
— Я так не думаю. Ещё недостаточно взрослая.
Она усмехается.
— Достаточно взрослая, чтобы трахаться, но недостаточно взрослая, чтобы выпить?
— Именно, — мрачно усмехаюсь я. — Я рад, что ты всё понимаешь, Беда.
Я наливаю себе еще виски и протягиваю ей кока-колу. Она задирает от этого свой прекрасный носик, но все равно принимает.
Мы оба оттягиваем момент, когда наконец-то сможем это сделать… Я пока не могу туда пойти. Мне нужно… больше. Точно так же, как ей два года назад, я чертовски хочу больше Вилы, чтобы выпить ее, испытать ее в полной мере, так как она предназначена для наслаждения. Мы садимся на противоположные стулья в моем кабинете, и я внимательно наблюдаю за ней. Огонь в камине ярко горит. Это прекрасная ночь, созданная для греха.
Никто из нас не говорит. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга, впитывая все это. Но затем Вила берет себя в руки, не говоря ни слова, просто стягивает трусики из-под платья. Ее колготки в сеточку оказались чулками, а трусики, которые она мне протягивает, белое кружево. Я сглатываю и смотрю, как она садится обратно, как будто ничего не произошло.
Я кладу ее стринги в карман.
Я твержу себе, что не пожалею об этом, уже зная, что пожалею, и я позволяю себе спуститься в кроличью нору вместе с ней.
Глава 3
Вила
— Ты не собираешься подойти сюда и посидеть со мной?
Его голос темный и хриплый, такой, как я представляла себе годами.
Рафаэль выглядит даже лучше, чем в ту ночь, когда я впервые встретила его. Он чертовски сексуален в своем дорогом костюме, с проседью в волосах и темными, грозными глазами. Я хочу с ним трахаться. В конце концов, я провела последние два года своей жизни, готовясь к этому, но теперь, когда вот-вот всё произойдет, я внезапно занервничала, вспоминая, что это мой первый раз, я напомнила себе, что я должна заставить его чувствовать себя таким же одержимым желанием, как и я, только для меня. Я хочу, чтобы он жаждал меня больше с каждым вкусом, который я ему позволю.
Я держу это в уме, пожимая плечами, делая глоток кока-колы и изо всех сил стараясь не показать ему, насколько я нервничаю.
— Почему бы тебе не спросить меня немного ласковее?
— О, я думаю, ты очень запуталась маленькая девочка. — Ухмылка Рафаэля обещает мир неприятностей, если я не подчинюсь. — Ты делаешь, как я говорю, а не наоборот, Беда. И даже не пытайся притворяться, что ты не хочешь этого так же сильно, как и я. Я вижу это в твоих глазах. Ты такая же отчаянная.
Я поджимаю губы. Я не хочу, чтобы он так меня называл, это смущает, и в то же время это заставляет меня еще больше нуждаться в его внимании, но я не собираюсь так легко уступать его требованиям. Сначала я должна обвести его вокруг пальца и заставить добиваться моего внимания.
— Ты был бы удивлен, насколько хорошо я могу сдерживаться. — Я невинно хлопаю ресницами. — А как насчет тебя, папочка?
Могу сказать, что прозвище, которое я использую, что-то делает с ним. Костяшки пальцев Рафаэля белеют, когда он сжимает руки в кулаки, и я не могу сдержать улыбку, видя, какой эффект произвожу на этого человека, который, должно быть, в три раза старше меня. Мое сердце бьется в ожидании его следующего шага, и мне не терпится узнать о нем больше. Узнать его так, как не знает ни одна другая женщина.
— Я не сдерживаюсь, — отвечает он. — Я не обязан. И я, конечно же, не буду сдерживаться с тобой, а теперь иди сюда и сядь ко мне на колени.
Я хочу бороться с ним дальше, но желание быть ближе к нему мешает мне сделать это. Взяв себя в руки, я подхожу к нему и притворяюсь, что меня не трясет внутри, когда уверенно сажусь к нему на колени. Мои руки обхватывают его плечи, и его горящие глаза встречаются с моими.
— Нравится — Спрашиваю я невинно.
— Нет, — рычит он. Он хватает меня за задницу, и я вскрикиваю, когда он тянет меня на себя, раздвигая мои ноги, чтобы я оседлала его. — Вот так.
Я сглатываю, паникуя внутри, но просто одаривая его уверенной улыбкой снаружи.
— Ты думаешь, что ты такая ловкая, не так ли, Беда? — Спрашивает Рафаэль своим низким, рычащим голосом. — Ты же не думаешь, что я не вижу тебя насквозь?
— А ты видишь? — Я склоняю голову набок с невинной улыбкой. — О чем я сейчас думаю?
— Прямо сейчас, — бормочет Рафаэль, перемещая мои руки так, что мои ногти впиваются в его шею. — Прямо сейчас тебе интересно, смогу ли я почувствовать, что ты девственница, когда буду тебя трахать.
Я чувствую, как жар приливает к моим щекам, но я не защищаюсь, хотя и хочу.
— Хорошо, моя очередь.
— Ты собираешься читать мои мысли, Беда?
— Да. — Я отстраняюсь и слегка прижимаюсь бедрами к его коленям, достаточно легко, чтобы это казалось случайно, когда мое короткое платье поднимается, открывая верх чулок. — Тебе интересно, не вру ли я о том, что я девственница.
— Неправильно. — Он ухмыляется. — Я знаю, что ты сохранила этот особенный маленький подарок только для меня, Беда.
— Признаю, ты хорош в этой игре.
— Я и в других вещах хорош.
— О? — Я поднимаю на него брови. — Например?
— Например, заставить тебя кончить. У тебя когда-нибудь был оргазм, Вила?
Я отрицательно качаю головой. Нет смысла лгать. На данный момент я убеждена, что для меня физически невозможно достичь оргазма. Я достаточно часто прикасалась к себе, чтобы знать, что это уже произошло бы, если бы могло.
— Восхитительно. — Он сталкивает меня со своих колен, и я отступаю назад, глядя на него с укором в глазах. Но прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, Рафаэль встает на ноги и приближается ко мне с хищным выражением лица. — Итак, Вила, то, что ты девственница, не означает, что я буду с тобой нежен. Я плачу тебе, так что мы сделаем это по-моему. Поняла?
— Поняла, — киваю я. — Теперь дай мне то, что предлагаешь, папочка, не томи меня…