Джастин останавливается, прижимаясь ко мне, как будто чувствует, что имеет полное право прикасаться ко мне только потому что мы когда-то трахались. Джастин тянется к моей щеке, но я вздрагиваю. Он опускает руку и щурится:
— Ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения, я просто хочу поговорить.
— Хорошо, но не здесь, встретимся снаружи в клубе…
— Нет, — рычит он мне прямо в лицо, и я снова отшатываюсь назад. — Только мы вдвоем. Там, где никто не сможет отвлечь тебя или повлиять на твое решение.
Неужели он действительно думает, что другие имеют какое-то отношение к тому, что я не хочу возвращаться к нему?
— Джастин, я не хочу с тобой разговаривать, не говоря уже о том, чтобы снова быть вместе. Ты засунул свой член в другую женщину, и нам было ужасно вместе. Просто смирись с этим и оставь меня в покое, — огрызаюсь я, раздраженная его постоянными домогательствами и нежеланием отпустить меня.
Джастин никогда не был таким преданным, когда мы были вместе. Может быть, если бы он был таким, я бы не спала с его отцом.
— Нет, нет, ты не понимаешь.
Джастин вздыхает и отступает назад, проводя рукой по волосам.
— Это была ошибка, ясно? Я извинился.
Он поворачивается, его глаза дикие, волосы торчком. Я сглатываю в страхе. Что-то не так… Он выпил?
— Ты должна, блядь, выслушать меня! — кричит он, и его кулак пролетает мимо меня.
Я отшатываюсь в сторону, когда Джастин бьет кулаком по моему зеркалу. В ужасе поворачиваюсь, смотрю на треснувшее стекло, потом снова на него. Я отступаю назад с зажатой в руке расческой и направляю ее на него.
— Тебе нужно убираться! Сейчас же!
Я почти кричу, но моя рука дрожит, когда Джастин подходит ближе, опустив подбородок.
— Или что, Лекси?
Он хватает меня и швыряет на туалетный столик, его рука тянется к моему горлу.
— Ты хочешь драться? Это все? Это какая-то больная игра, которую ты затеяла?
— Нет, — огрызаюсь я, бьюсь об него и отталкиваю его назад. — Я не могу выражаться яснее, но попробую еще один гребаный раз, так что слушай сюда. — Я подхожу ближе, прижимаю острый край расчески к горлу Джастина, заставляя на этот раз замереть его, а не меня. Меня тошнит от мужчин, считающих, что я принадлежу им только потому, что они засунули в меня свой член. Они никогда не имеют права прикасаться ко мне, пока я не разрешу, и они должны это понять, потому что я устала просто принимать это. — Я не хочу трахать тебя, прикасаться к тебе или быть в отношениях с тобой. Я хочу, чтобы ты перестал звонить и писать. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.
— Тебе ведь понравились цветы, не так ли? — с ухмылкой вмешивается он.
Цветы… Черт, они были от него?
— Они были от тебя? — выдыхаю я. — Джастин…
— Подожди, ты думала, что они от кого-то другого? С кем ты, блядь, трахаешься? — требует он, вжимаясь в расческу, и я задыхаюсь, отдергивая ее, но уже слишком поздно. На шее Джастина, где он случайно порезался, появляется капля крови. Он начинает поддерживать меня, пока говорит. — Лекси, с кем ты, блядь, трахаешься?
— Не твое собачье дело! — кричу я ему в лицо. — Оставь меня в покое, ты, гребаный преследователь! Все кончено. Конец! Ты понимаешь это? Ты был ошибкой с самого начала, а теперь позволь мне жить дальше, или я клянусь…
— Что? — смеется Джастин. — Что ты сделаешь? Проткнешь меня своей маленькой расческой?
Я ухмыляюсь, отказываясь быть запуганной этим засранцем.
— Да, а потом я вышвырну твою задницу отсюда. Оставь меня в покое.
Джастин смотрит на меня, явно обдумывая мои слова. Джастин опускает плечи и вытирает лицо.
— Я просто хотел поговорить…
— Так ты заявляешься ко мне на работу? Тем более пьяный и ломаешь мою собственность? — Я смотрю на свое зеркало. — Молодец, а теперь убирайся к чертовой матери.
Громко вздыхая, Джастин отступает.
— Прости, Лекси, пожалуйста, просто подумай о том, что я сказал? — умоляет он почти с надеждой.
— Ты шутишь? — шиплю я. — Нет, значит «нет», это всегда будет «нет», и это дерьмо — одна из причин, почему.
В этот момент мы слышим шаги девушек, спускающихся по лестнице со сцены. Они останавливаются, когда видят нас. Их смех и голоса обрываются, когда они видят мое выражение лица, разбитое зеркало и Джастина.
— Убирайся, или я надеру тебе задницу, извращенец, — рычит Аллегра, пока другая девушка идет за охраной.
— Убирайся, пока я не выпотрошила тебя, как гребаную пизду, — огрызается Блэр и даже достает откуда-то лезвие.