Постепенно боль проходит, а продолжаю лежать на земле, схватившись за голову. Стоящие ублюдки гогочут и даже подходят другие зеваки, заметив бесплатное развлечение. А потом на груди оказывается сапог девушки, демонстрирующей свой статус на браслете.
— Видишь это, сладкий? Тут написано 1–7, мой статус на семь больше твоего. Тебе должны были рассказать о главном правиле, что командует тот, у кого статус выше. Так вот мой первый приказ: сложи ручки и ножки как собачка, лежащая на спине, высунь язык и погавкай для меня.
На эти слова я посылаю её в пешее эротическое, но, похоже, она явно хотела услышать отказ, подняв лицо с довольной улыбкой к висящей над улочкой камере. Такие камеры видеонаблюдения здесь тоже на каждом углу.
— Ну, это явное нарушение правил, — глаза стоящей сучки вновь становятся фиолетовыми, после чего сознание вновь улетает в облака фейерверков боли. Боль даже острее, чем было в первый раз после насыщения вапориумом. Вот только если я чему-то и успел научиться, так это бороться с болью. «Презрение к боли» сразу отзывается на призыв, сильно приглушая вой боли в теле. Хорошо, что от волнения сердцебиение участилось, выступил пот и это помогло чуть-чуть разогреться. До конца боль не ушла, но этого достаточно для того, чтобы прояснить рассудок для дальнейших действий.
Факт № 78 °Cинкер может настроить вывод информации на браслете, чтобы не показывать свой баланс баллов, например, но если браслет попадет в чужие руки, то любой сможет посмотреть всю информацию. Разве что настроить на свой чип чужой браслет не выйдет.
Глава 10
Факт № 188Несмотря на то, что администрация ввела правило о подчиненном положении относительно статуса синкера, она предлагает самим проходцам заниматься отслеживанием и исполнением данного правила в пределах дозволенного. И точные границы этого предела никому неизвестны, а проверять может быть опасно.
В общем, как меня и предупреждал отец Григорий, это место — загон для волков, которые только и рады наброситься на одинокую и беззащитную жертву, лишь бы не оказаться на её месте. Права человека? Свобода слова? Главенство личности? Таких понятий здесь просто не может быть, и мне приходится принять правила этой игры. Однако быть жертвой я не собираюсь.
Да, здесь я одинок, на далеко не беззащитен. Решение выпустить клыки в ответ на чужие действия становится очевидным, когда ты лежишь на земле в окружении врагов. «Презрение к боли» очищает рассудок от боли, но не от ярости, последняя уже начинает переливаться через край внутреннего сосуда.
С силой бью по ноге на своей груди, отводя в сторону. Наглая девушка надо мной, похоже, не ожидала сопротивления, поэтому миг замешательства использую на полную, приподнимаясь и хватаясь за форму незнакомки, а потом рывком падаю обратно с приставленной к животу ногой. Таким образом легко удается перебросить противника через себя, а потом оказаться сверху.
Здесь всё решают драгоценные секунды, поэтому кулак уже врезается в нос суки с желанием навсегда сделать его кривым. И тем временем уже второй кулак отправляю в лицо и бью под правым глазом. К сожалению, продолжить атаку не получается, так как в правое ухо прилетает оглушающий удар. Разумеется, напарники девушки не будут просто стоять в сторонке, и я тут в меньшинстве.
Сразу два человека скидывают меня с девушки, но я не борюсь с ними и даю себя стащить, поднимаясь в это время на ноги, так как если снова окажусь на земле, то буду скорее всего забит до смерти. Сердце в груди стучит как сумасшедшее, а температура тела повышается еще сильнее. Я ощущаю толчки и удары, но будто нахожусь под общей анестезией, оставаясь при этом в сознании. Это помогает мне продолжать бой, не заботясь о боли и здоровье.
Мой бешеный напор и полное игнорирование боли вызывает оторопь у окружающих людей. А вот разум тем временем странно цепенеет, покрывая пространство алыми лучами и волнами. Думается мне, что это какие-то галлюцинации или просто чересчур сильно получил по голове. Либо состояние аффекта, которое никогда в жизни не испытывал. Скорее всего инстинкт самосохранения сейчас заставляет сражаться на 100 % потенциала тела, не заботясь о последствиях, и вырубает в теле и разуме всё, что не нужно для выживания в эту секунду.
Возможно, именно поэтому я словно смотрю кино от первого лица, где чувствую давление в местах ударов, но не ощущаю их. А скорость тела постепенно увеличивается, поэтому я успеваю реагировать на вражеские выпады и даже споро перемещаться по полю битвы. Да, никак иначе, чем битва, я это не назову, хотя для постороннего наверняка будет выглядеть как типичная уличная потасовка.
Кажется, что мое естество поет, а перед глазами алый вихрь, из-за которого я с трудом замечаю детали, но периодически вижу, как уже мои удары достигают цели, а также высокую опасность в лице мужика со светящейся зеленым светом рукой. В мозгу подобно пуле пролетает мысль о том, что противники сейчас оправятся от шока, возьмутся за оружие и начнут использовать суперспособности. Значит, нужно что-то предпринять, например, сбежать.
Рывком подтаскиваю к себе одного из противников и оказываюсь за его спиной, успевая в последнюю секунду, когда поток какой-то жидкости превратил переднюю часть тела выставленного синкера в обожженную массу. К этому урону добавляю несколько чувствительных ударов по почкам, а потом толкаю свой «щит» на того, кто использовал способность на товарище.
Резко дергаюсь от попадания с другой стороны, меня нешуточно огрели монтировкой, но боли опять же не почувствовал, поэтому схватил одной рукой инструмент, а вытянутым пальцем второй засадил прямо в глаз оппонента. Сейчас мне совершенно все равно на то, что я нанесу непоправимый вред здоровью или даже убью человека. Здесь не действует иных законов, кроме подчинения администрации и выживании самого сильного, наглого и хитрого. Конечно, сейчас у меня нет ни силы, ни хитрости, для выживания остается только наглость.
Человек с дикими криками хватается за глаз, позволяя выдернуть из рук монтировку. Это почти метровый металлический прут с гранями, где на одном конце гвоздодер с выгнутой для рычага частью, а с другой ломик со сплющенным концом. Прежде всего это инструмент, а не оружие, но сейчас я готов использовать что угодно для победы. Ну, или хотя бы для того, чтобы пережить чертов день.
В теле возникает ощущение легкости и, кажется, что я скачу из стороны в сторону на большой скорости, не давая себя окружить или применить сверхчеловеческие способности без риска попасть по своим. Мне это даже начинает нравиться, волна удовольствия затапливает разум, и всякий раз, когда конец монтировки оставляет рассечение на чьем-то лице или выбивает зубы, мне хочется орать от радости и жажды большей крови. Возможно, я действительно ору, собственное тело теперь кажется чужим.
Поэтому не сразу замечаю, что воздух звенит, а неприятный звук издают динамики над потолком. Это моментально отрезвило моих врагов, но не меня, я словно сошел с ума, стараясь убить как можно больше. Моральная сторона вопроса словно перестает существовать, я вижу лишь цель и множество способов выбить жизнь из тела врага. Однако, меня тоже вынуждают остановиться, точнее, словно сбивает невидимый автомобиль, впечатывая в стену.
— На этом стоит закончить, — произносит чей-то властный голос.
Возникшая пауза заставляет потерять боевой азарт и опьянение кровью, сейчас будто прихожу в себя, сидя на земле и прислонившись к стене. Губы и подбородок в капающей слюне, тело мелко дрожит, а дыхание с хрипами выходит из горла. В переулке стоит тот самый Мясник, что убил сбрендившего синкера в мой первый день в подготовительном центре.
Сейчас можно рассмотреть его с близкого расстояния, и зрелище внушает уважение. Передо мной словно гигачад, Аполлон или даже Император Человечества. Это высокий и подтянутый мужчина, чьи глаза испускают голубой оттенок, а на плечах синий плащ. Вещь наверняка из подземелий, как и светящаяся брошь на груди. Вокруг синкера еле заметны нити, эффективность которых я хорошо знаю. Весь его вид говорит о принадлежности к элите, а особо впечатлительные люди точно сравнят с полубогом.