Первый выстрел делают подведя в прицеле прицельную марку в центр цели. Но обычно и прицел несколько сбивается, и температура воздуха влияет, и ветер и масса других факторов. В результате снаряд первого выстрела ляжет где-то рядом с целью. Очень важно заметить где! Потому, что следующий выстрел нужно делать с учётом промаха, с учётом отклонения снаряда от цели – с корректировкой.
Но, повторяю, танк при выстреле вздрагивает, цель выскакивает из поля зрения прицела и если снаряд бронебойный (со слабым взрывом или вообще без взрыва), а расстояние до цели относительно небольшое (снаряд летит секунду или менее), то наводчик не способен увидеть куда снаряд упал и не способен скорректировать себе огонь.
Это делает командир, он и корректирует огонь, скажем: «Фигура вправо, выше пол-фигуры». И следующий снаряд ляжет в цель.
Вот конкретный бой той войны, рассказанный ветераном – механиком-водителем БТ-7. В начале войны их танк вёл бой даже не с танком, а с немецкой танкеткой – слабобронированной машиной, вооружённой обычным пулемётом. Немецкий пулемётчик ничего бэтэшке сделать не мог, его пули отскакивали от лобовой и бортовой брони. Но и командир-наводчик нашего танка ничего не мог сделать танкетке – он стрелял из пушки, но не видел куда попадают снаряды, не мог скорректировать себе огонь, не мог попасть. Тогда он навёл пушку на танкетку, открыл люк, под его защитой высунулся из башни и выстрелил, чтобы наконец понять куда попадают его снаряды. В это время немецкий пулемётчик дал очередь по люку, пули пробили 6-мм броню, командир был убит, механик вывел танк из боя – стрелять стало некому. Бэтэшку победила боевая машина, которая и доброго слова-то не стоит.
Конечно, в таком требовании наших кабинетных военных к танкам не только Тухачевский виноват, но маразм этот был заложен в конструкцию танков им, просуществовал он до 1942 г. и стоил нашим танкистам тысяч и тысяч жизней.
Танковый блеф
Считается, что Тухачевский был такой великий стратег, что даже немцы у него учились своему блицкригу.
Между тем, как ни сильны танки, но они являются только средством усиления пехоты, поскольку только та территория считается завоёванной, на которую ступила нога пехотинца. Можно утопить весь вражеский флот, можно забросать территорию авиабомбами, можно изъездить её на танке, но пока на данной территории не закрепился пехотинец – она всё ещё принадлежит врагу. Это аксиома войн и именно её стратег Тухачевский не понимал, если не был откровенным врагом.
Гудериан это понимал и ещё в 1936 г. написал главную мысль блицкрига:
«Задача пехоты состоит в том, чтобы немедленно использовать эффект танковой атаки для быстрого продвижения вперёд и развития успеха до тех пор, пока местность не будет полностью захвачена и очищена от противника».
Иными словами – в танковых войсках ударная сила – танки, но основная сила – пехота.
Средний танк PzKpfw III
В своём «Воспоминании солдата» Гудериан пояснял (выделено мною):
«В 1929 году я пришёл к убеждению, что танки, действуя самостоятельно или совместно с пехотой, никогда не сумеют добиться решающей роли. Изучение военной истории, манёвры, проводившиеся в Англии, и наш собственный опыт с макетами укрепили моё мнение в том, что танки только тогда сумеют проявить свою полную мощь, когда другие рода войск, на чью поддержку им неизбежно приходится опираться, будут иметь одинаковую с ними скорость и проходимость. В соединении, состоящем из всех родов войск, танки должны играть главенствующую роль, а остальные рода войск действовать в их интересах. Поэтому необходимо не вводить танки в состав пехотных дивизий, а создавать танковые дивизии, которые включали бы все рода войск, обеспечивающие эффективность действий танков».
Поэтому уже к началу Второй Мировой войны в танковых дивизиях вермахта, при общей их численности примерно в 12 тыс. человек, соотношение танковых и пехотных частей было 1:1 – одна танковая бригада (324 танка и 36 бронеавтомобилей) и одна стрелковая. А в тех корпусах, что создавал Тухачевский в 1932 г., на 2 механизированные бригады (500 танков и 200 бронеавтомобилей) приходилась всего одна стрелковая. И у корпуса Тухачевского не было артиллерии, а в немецкой дивизии был ещё и артиллерийский полк. (Всего 140 орудий и миномётов).
Однако к 1941 г. немцев не удовлетворило и это. В их танковой дивизии число танков сократилось до одного полка (при возросшей мощи самих танков их стало 147—209), но численность пехоты увеличилась до двух полков и общая численность дивизии выросла до 16 тыс. человек при 192 орудиях и миномётах.
Мысль Гудериана, что пехота должна «немедленно» использовать эффект танковой атаки была не пустым звуком. Уже по штатам 1939 г. пехота, артиллерия, разведчики, сапёры, связисты и все тыловые службы немецкой дивизии передвигались вслед за танками на: 421 бронетранспортёре, 561 вездеходе и легковом автомобиле, 1289 мотоциклах и на 1402 грузовых и специальных автомобилях. Если считать и бронетехнику, то один водитель в танковой дивизии приходился на 2-х человек.