Лулу зажгла в моей опочивальне свечи, навоняла благовониями так, что я даже чихать начала, дала мне последние наставления и, глядя на меня счастливым взором, покинула комнату. Интересно, она, и правда, так любит своего господина? Приятная чертовка, не хочу, чтобы её наказали за побег одалисок. Нужно что-то придумать... Так, готовимся морально к встрече с цесаревичем. Лежим на боку, на куче подушек, подставив под голову кулачек. Смотрим томно и восхищенно. И твердим себе: я самая лучшая, я самая лучшая...
Шорох отодвигаемых занавесок сообщил, что гость на пороге...
Глава 21. Цесаревич.
Светка.
Неплох, неплох... В смысле, цесаревич, действительно, в жизни не хуже, чем на картине. Высок, черняв... Впрочем, я уже его описывала. Вот только взгляд... На картине высокомерен и вызывающ, а в жизни... грустен. И чего бы я грустила, если бы была цесаревной?
- Светлая... – голос глубок и приятен, чувственный такой, мужской, мне нравится.
- Светлана я.
- Светлая Лана... М-да, светлых в моём гареме ещё и не было.
Дорогой, в твоём гареме уже никаких, кроме меня, нет, но ты об этом ещё не знаешь. И я пока ничего не скажу, дам девочкам уйти. А сейчас начну цесаревичу рассказывать сказку, словно Шахерезада:
- То, что я появлюсь здесь, было ясно ещё много лет назад...
- Хм? Много лет?
- Когда я родилась, прорицательница предсказала, что я стану властительницей Пекла.
Упс. Челюсть у цесаревича отвисла, глаза округлились, и он плюхнулся на пуфик, моя фантазия, явно, застала его врасплох.
- С чего бы это?
- Разве не ясно? Я буду твоей женой, а ты со временем станешь цесарем.
- Этого не будет! Цесарь, отец мой, прочно обосновался на тёмном троне и не то, что помирать, он и болеть не собирается, полагаю, что не умеет. И, даже если бы с ним произошёл несчастный случай, на трон сядет мой старший брат, так что мне остаётся пить, кутить и предаваться разврату!
- Ой, не надо, - я пренебрежительно махнула рукой. – Ты ведь прекрасно понимаешь, что прорицательницы не ошибаются. Сказала – будешь, значит, буду.
Цесаревич снисходительно усмехнулся:
- Светлая Лана, начнём с того, что ты – моя одалиска, и жениться я, вообще, и на тебе в частности, не собираюсь.
- Дорогой, ты-то понимаешь, что стать цесарем сможешь, только если женишься на мне, и никак иначе. Предсказание ведь связано именно со мной!
- Даже если бы я захотел... Светлая не может стать женой тёмного, а уж тёмного цесаревича – тем более.
- И кто мне это говорит? Цесаревич-бунтарь, которые попирает все мыслимые законы и традиции? Тот, кто собрал гарем из экзотов?
- М-да... Но на самом деле я не такой! Думаешь, я дотронулся хоть до одной одалиски из своего скандального гарема? Когда там одна крылатая, другая, вообще, прозрачная... Я не извращенец!
Ой, как интересно! То-то девочки говорили, что цесаревич добр, заботлив и никого не обижает. А о сексе ни слова!
- Но ко мне ведь ты пришёл, Вилли...
- Вилли? Никто меня ещё так не называл... К тебе я пришёл, потому что по статусу мне положено посещать свой гарем. Я и к остальным ходил... в шахматы играть.
Честное слово, едва не подавилась.
- Так что, сыграем в шахматы или?.. – спрашиваю, томно глядя.
- А знаешь, с тобой, может, что-то и получилось бы помимо шахмат. У тебя ведь ни хвоста, ни кучи сисек, как у некоторых. Только и того, что называешься светлой, а так очень даже симпатичная...
- Младший цесаревич тем и известен, что любит шокировать публику. Брак со светлой – именно то, что поддержит репутацию экстравагантного и непокорного принца.
Бруквилл подпёр подбородок кулаком, глубоко задумавшись.
- Так что, Вилли, согласен править вместе со мной Пеклом? Смотри, а то судьба извернётся так, что попаду я в руки твоего старшего брата или отца и таким образом стану владычицей Пекла. От меня ведь предсказанное никуда не денется. Но ты мне нравишься, и я хотела бы разделись власть с тобой...