Я приосанилась, приложила палец к губам:
- Всё, я пошла! Да, кстати, там, в карете цесаревича Бруквилла, в которой я приехала, сидит моя служанка... Твоя старая знакомая, довольно близко знакомая... Рыжая Абри. Так что, если соскучился, можешь сходить поздороваться. А как только кто-то из нас найдёт проход на Землю, отыщем и способ связаться. А пока – адью!
И я продолжила подъем по лестнице. Как же высоко, чёрт подери! А меня там жених ждёт!
Артём.
Светка плечи расправила, улыбку нацепила и вперёд, замуж выходить. А я остался стоять на лестнице, не зная, что делать дальше. Первоначальный план действий сломался, к цесаревичу мне уже не надо. Куда теперь? Светка что-то там говорила про Абри? Что она теперь – её горничная? Так Рыжая ведь собирала деньги на приданое, чтоб замуж выйти (у всех девчонок только «замуж» и на уме), разве не так? Ей, что, мало того золота, которое она за нас получила от бабки? Жадина!.. И как она в горничные к Громовой попала? Неисповедимы пути Господни... Что, и правда, пойти поздороваться? Арби... Горячая штучка! Наверное, она замуж передумала выходить, потому что я ей понравился. Нужно сходить, поговорить... Хотя, нет. Никуда она от меня не денется. Сейчас гораздо интересней будет вернуться во дворец и посмотреть, что дальше будет. Неужели младший цесаревич, действительно, на Светке женится? Принц – и на рабыне из гарема? Невозможно! Но это же Светка, значит, возможно. Она кому захочет голову закрутит. И всё же стоит пойти и убедиться, что всё именно так, как она мне рассказала. Может, пошутила? Или сама себе навыдумывала?
И я вернулся во дворец.
Дорогие читатели! Если вы добрались с героями до середины книжки и продолжаете читать, то история вас "зацепила". Поставьте, пожалуйста, лайк, чтобы автору хотелось писать дальше. Благодарю!
Глава 24. Бракосочетание.
Светка.
Дворецкий дверь мне отворил с поклоном, и я вошла в огромный бальный зал, заполненный тёмными гостями. И тут пошла веселуха. Стою я на входе, словно опоздавшая Золушка и смотрю. Естественно, все дамы в шикарных дорогих платьях, драгоценностями блещут, веерами обмахиваются. А мужчины в камзолах и обтягивающих таких штанишках. И вот все они дружно в мою сторону поворачиваются. А младший цесаревич из дальнего угла с обворожительной улыбкой уже спешит мне навстречу, на дорогу не глядя, на ноги всем наступая. Ну, это я так подумала, потому что при его приближении все в разные стороны расступаются. Любезный Бруквилл за руку меня берёт, к народу оборачивается и быстренько так объявляет, пока никто его не остановил:
- Позвольте представить эту прелестную незнакомку: леди Лана Светлая! – И уже ахи-охи, шепотки изумлённые покатились по залу – как это возможно, чтоб светлая на балу у тёмных появилась? – И, с этого момента, моя законная супруга и цесаревна.
И тишина. И мёртвые с косами стоят. Кто-то из дам даже вскрикнул коротко, как раненная птица, и в обморок грохнулся, не выдержал потрясения. Светлая теперь – тёмная цесаревна. Нате, выкусите!
Бруквилл медленным взглядом зал обвёл и улыбнулся довольно: шокировать публику получилось как нельзя лучше. Эпатажный цесаревич совершил очередной плевок в книгу законов и традиций. И очень смачный такой плевок. Толпа расступилась, образовав широкий коридор, когда мы под ручку с цесаревичем двинулись к его родне. Вилли сиял, словно только что сошедший со станка луидор, я играла безумно счастливую невесту.
- Мой отец, цесарь Пекла Угрин Тёмный. Мой любимый старший братец, цесаревич Слоумин Тёмный. Моя двоюродная бабушка, леди Грителла... Упс. С бабушкой вы уже знакомы. Итак, представляю вам мою, уже супругу, несравненную леди Лану Светлую.
Должна сказать, что леди Грителла Локербрухент держалась лучше всего, стройная, величественная... М-да, в молодости она, видимо, была изумительной красавицей. И знатной интриганкой. Её лицо даже не дрогнуло при вести, что отправленная в дар рабыня взлетела до статуса цесаревны. Видно, лёгкая у бабки рука.
Отец и брат Бруквилла пытались держать лицо, на людях всё-таки, гости с нашей группы глаз не сводят, всем так интересно. Но... Цесарь вначале пожелтел. Думаю, собирался побледнеть, но из-за смуглой кожи именно так получилось. Затем стал фиолетовым. Надеюсь, это не удушье, а из-за того, что хотел покраснеть, но, опять-таки, помешала смуглая кожа. Старший цесаревич просто пошёл пятнами. Но оба мужественно пытались сложить губы в приветливые улыбки, что получалось, впрочем, не очень.