Хэйден по-прежнему далеко нас опережает, маяча пятном голубизны и выделанной шкуры над линией горизонта. Я довольна, что он держится вдалеке, поскольку моя вошь хранит молчание.
Спустя несколько часов ходьбы оба солнца-близнеца уже высоко в небе, освещая слабым светом заснеженную землю, и холодный воздух становится, пожалуй, даже слишком теплым. Мы делаем перерыв в тени обледенелого утеса, подходит Кайра и садится рядом со мной и Тиффани. Я забираю ее пухленькую дочку из ее рук, чтобы дать ей отдохнуть, и некоторое время я провожу, обнимая ее и целуя ее миленькую, круглую мордашку. Кайра выглядит более уставшей, чем мы с Тиффани, и я уверена, что это из-за ребенка. Кай — пухленькая малышка всего два месяца от роду, здоровая, хорошо упитанная, и постоянно извивается, как змея. У Кайры рюкзака нет, тем не менее выглядит она жутко измотанной.
— Хочешь, дальше эту маленькую гусеницу понесу я? — спрашиваю я Кайру, целуя Кай в щечку. Ребенок такой бледный, бледно-синий, но у него практически полностью человеческие черты лица, за исключением мягкого пушистого покрова на коже, который есть у ша-кхай. Схватив меня за нос, она заливается радостным детским хихиканьем, словно это самое захватывающее в жизни.
— Ты не против? — Кайра кажется выжатой. — Она становится довольно тяжелой, а снегоступы лишь усугубляют положение.
— Ну конечно, не против. Я верну ее, если мне станет невмоготу, — обещаю я, зная, что не сделаю ничего подобного. В этой малышке и есть все счастье и широкие улыбки, и мне хочется прижимать ее к себе вечно. Я целую ее малюсенький носик, и мне совершенно плевать на то, что она снова хватает меня за лицо и вонзает свои крохотные ноготки мне в губу. Все, что она делает, невероятно мило.
— Не оглядывайся, но там идет Ворчун, — шепчет Тиффани. — Не сомневаюсь, что он вернулся, чтобы поорать на нас.
Я прижимаю Кай к себе чуть сильнее и не поднимаю глаз, даже тогда, когда слышу хруст снега под приближающимися шагами.
— Почему мы остановились? — мрачно спрашивает Хэйден. — Чем быстрее мы доберемся до пещеры, тем раньше самки смогут отдохнуть. На открытой местности небезопасно находиться.
— Они слишком устали, — отвечает Салух рассудительным голосом. Он не встает со своего места возле Тиффани. — Дай им несколько минут передохнуть. У нас еще полно времени, чтобы дойти.
Хэйден насмешливо фыркает.
Моя глупая вошь выбирает именно этот момент, чтобы начать мурлыкать. Громко. Вообще-то, слишком громко. Как будто ее возбуждает сварливость Хэйдена.
Вот дерьмо.
На мгновение я склоняюсь над ребенком, надеясь, что никто ничего не заметит.
— Джоси? — шепчет Тиффани.
Ну, думаю, уже поздновато снова симулировать расстройство желудка. Я усаживаюсь прямо и оглядываюсь на Хэйдена. Вид у него ни капли не уставший, весь такой огромный, с мускулистыми руками и раздраженный. Нахмурившись, я окидываю его сердитым взглядом.
— Серьезно? Неужели ты не мог подождать минут десять, когда мы продолжали бы идти дальше? Тебе нужно было вернуться и спровоцировать во мне реакцию?
— Я? Ты в этом обвиняешь меня? — в выражении его лица одновременно отражается и раздражение, так и неверие.
— Джоси? — спрашивает Кайра. — Не… Постойте. Ребята, вы что, резонируете?
— Не по своему выбору, — сердито отвечаю я. Хэйден вернулся намеренно, дабы, оказав на меня давление, форсировать события, разве нет? — И мы ни черта по этому поводу не станем делать. Я ему не пара, а он не моя.
— Бог ты мой, — выдыхает Тиффани. — Что вы намерены предпринять?
Помолиться о чуде? Надеяться, что на него обрушиться скала? Еще что-то? Я поднимаю глаза, и его взгляд прожигает меня насквозь. У меня начинают покалывать соски, и чувствую, как подрагивают мои бедра, и я с трудом сдерживаю стон. Я сказала, что ничего делать не собираюсь… но сильно сомневаюсь, что моя вошь что-то подобное позволит.
— Без понятия, — признаюсь я честно, прижимая ребенка к себе поближе.
ХЭЙДЕН
В группе царит мрачное настроение, покуда мы устало тащимся сквозь снег. Никто, похоже, не знает, что мне сказать, а Джо-си делает вид, что меня тут нет. Настроение меняется, когда мы поднимаемся на один из последних холмов между племенной пещерой и местом, где мы находимся, и трусцой подбегает Рокан.
— Эй!
Кивнув ему головой, я приветственно приобнимаю его одной рукой.
— Друг мой. Рад тебя видеть.
Кивнув головой, он пробегает глазами очередь тех, кто плетется на некотором расстоянии позади меня.
— Хорошо, что вы вернулись. Все вы. Особенно самки. — Он одаривает меня озорной усмешкой. — В пещере, полной пар и младенцев, ужасно одиноко, а вы в южной пещере удерживали при себе всех молодых самок.
Всех моих сил едва хватает на то, чтобы не швырнуть его в снег. Я ошарашен той вспышке ревности, которая охватывает меня. Он не ведает, что говорит.
— Они больше не неспаренные, — рычу я ему, а затем ураганом проношусь мимо него. Я игнорирую вопрос, который он, пребывая в замешательстве, задает мне в вдогонку, и направляюсь к пещерам. Пусть другие объясняют ему. Я не в том настроении.
Я продолжаю идти, пока не оказываюсь в пещерах. Там нет ни одного члена семьи, кто бы встретил меня. Есть много друзей, но моя мать, мой отец и мои братья умерли от кхай-болезни много лет тому назад. Я остался совсем один.
Ко мне, широко улыбаясь, подходит Вэктал.
— Я рад, что все мое племя наконец-то дома, — говорит он, бросив взгляд мне за спину. — Остальные идут следом?
— Уже близко, — соглашаюсь я, лаконично. — Которая из пещер будет моей?
— Охотники...
— Больше я не буду жить вместе с охотниками, — говорю я ему, испытывая прилив горько-сладостной гордости за то, что имею возможность произнести эти слова. — Мой кхай выбрал себе пару. Мне нужна пещера для моей семьи.
Выражение удивления на его лице радует.
— Кто...
— Джо-си.
Его глаза прищурились, но это единственная его реакция. Он мой вождь, он мудр и знает, когда следует помалкивать. Через мгновение он кивает головой.
— Ну что ж, тогда пошли. Я тебе покажу. У нас есть несколько пещер, которые были открыты, благодаря Хар-лоу и ее при-бору.
Своим новым домом я выбираю одну из крупнейших пещер. Она находится в самом конце системы пещер, расположенной в новой секции, которая прорезана в гладких стенах. Здесь скала погрубее, и с потолка свисают маленькие каменные сосульки, тем не менее пещера, которую я выбрал, просторная и уединенная, в ней будет большая постель из шкур, а еще достаточно места для охотничьего снаряжения и припасов. Пещера очень хорошая. Джо-си не сможет не порадоваться, даже несмотря на то, что ей придется делить ее со мной.
Вэктал уходит, когда понимает, что я не в настроении для разговоров, а я кладу на пол свой рюкзак и разворачиваю свою постель из шкур. Мой член пробуждается при мысли о лежащей в них Джо-си, но я подавляю в себе искушение снова взять себя в руку. Я занимался этим три раза за прошлую ночь, однако боль это не облегчило. Остановить эту потребность может лишь ее утверждение моей парой и зачатие моего комплекта.
Или смерть моего кхая.
Я тру ладонью грудь, мои мысли полны плохих воспоминаний о том, что случилось много-много сезонов назад, когда я только стал охотником. О Зале и ее паре удовольствий Дерлене, смеющихся у костра и подносящих яства к устам друг друга. О выражении полного ужаса на ее лице, когда она поняла, что ее грудь стала резонировать мне, а не ее паре удовольствий. Она была многими годами старше меня и очень любила Дерлена, однако моему кхаю это было безразлично. Он захотел именно ее. Это обрушилось на меня, быстро и безжалостно, а я был настолько молод и глуп, чтобы самонадеянно полагать, что она станет подчинятся требованию кхая.