— И даже если ты не выберешь его, — говорит Ребекка. — Мы все будем рядом несмотря ни на что, сестренка.
Она подходит и обнимает меня. Мама тоже присоединяется.
— Моя очередь, — говорит папа после минуты, и я иду к нему и обнимаю его, внезапно поражаясь потоком любви.
— Простите за все, что я сделала, что причинила вам боль, — говорю я родителям. — Я не должна была оставаться вдали. Должна была поговорить с вами. Должна была знать, что вы поймете.
— Возможно, тебе нужно было пространство, — говорит папа с нежной улыбкой. — Возможно, тебе нужно было немного времени без всех, беспокоящих тебя, чтобы выяснить, кто ты и что ты хочешь.
— Это не плохо, любимая, — говорит мама. — Но мы счастливы, что ты дома.
Думаю, мои родители правы. Думаю, они все правы. Думаю, я была неправа, что ушла, но поскольку я сделала это, думаю, последние два года научили меня многому о себе, моих желаниях и нуждах. Думаю, последние два года научили меня тому, что важно в мире.
Более всего, думаю последние два года, научили меня, что не стоит жить без семьи.
И я хочу Тони.
Я хочу, чтобы он был моей семьей.
Больше, чем что-либо в мире, я просто хочу свою пару.
Глава 12. Тони
Когда я добираюсь домой, первая вещь, которую делаю — иду в кухню. Мне нужно что-то приготовить. Ничто так не успокаивает, как готовка. Ничто так не успокаивает, как сделать что-то своими руками, как создать что-то, что люди могут есть. Сколько себя помню, я использовал готовку, чтобы очистить голову.
И сейчас мне нужно это сильнее чем когда-либо. Мне нужно сделать что-то руками, что-то, что заставит почувствовать себя нужным, потому что прямо сейчас я чувствую себя самым большим лузером в мире. Прямо сейчас не думаю, что смогу сделать что-то правильно.
Так что я сосредотачиваюсь на макаронах. Сосредотачиваюсь на хлебе, на приготовлении салата, который прекрасно сочетается с обоими. Не знаю, для кого или чего я готовлю. Просто знаю, что, если не сделаю что-то изумительное, то сойду с ума.
Поговорим об адском дне.
Этим утром я проснулся и думал, что мне нужно будет как-то пообщаться с Даной на этой неделе. Я не знал, что это будет сегодня. Не знал, что увижу ее и забуду обо всем, кроме того, что она заставляет меня чувствовать. Не знал, что буду преследовать ее или что, наши внутренние волки полностью возьмут контроль. Я не знал, что сделаю все для нее.
И я не знаю, почему закончились наши отношения.
Хотя теперь знаю. Сейчас я знаю, какую роль Синтия сыграла в наших отношениях, и теперь я знаю, что нам с Даной нужно еще поговорить, еще пообщаться. Теперь я знаю, что у меня есть с чего начать. Теперь я знаю, что мне нужно попросить ее простить меня.
Я едва закончил готовку, когда прозвенел дверной звонок. Это она. Я точно знаю это.
— Секунду, — кричу я, быстро выключая все горелки и печь. Добавляю один последний штрих к пасте, а затем иду в гостиную, чтобы открыть дверь.
— Привет, Тони, — говорит Дана. Она стоит на пороге с бутылкой вина в руках. Дана переоделась, и теперь она в розовом платье с цветами и в черных сандалиях.
— Ты красивая.
— Могу я войти?
Я отхожу в сторону, и Дана входит в дом. Она ахает, когда видит то, что я сделал с этим местом. Да, мы с Даной планировали жить здесь вместе, но планы поменялись. Однако я отделал дом в ее стиле. Думаю, частичка меня всегда надеялась, что она вернется. Часть меня всегда надеялась, что как-то, мы сможем пройти через это.
— Нравится то, что видишь? — спрашиваю я, пытаясь сдержать улыбку. Дана смотрит на книжный шкаф от потолка до пола, который выстроен у одной из стен в гостиной. Вместо телевизора или камина, в гостиной один диван и 4,356 книг.
— Это библиотека, — говорит она, передавая мне вино и двигаясь к шкафам. Дана тянется к новеллам и начинает трогать их корешки, шепотом читая названия.
— Ну, я знаю, что ты любишь читать.
— Ты сделал это для меня? — Дана поворачивается, и в ее глазах слезы. — Даже после того, что произошло?
— Я всегда надеялся, что мы сможем справиться с этим, — говорю я ей. — Пошли, — я беру ее руку. — Пошли на кухню. Мы откроем вино, поедим, и поговорим.
— Да, — она позволяет мне вести себя в прилегающую кухню. — Еда — это хорошо, — однако, когда я ставлю вино, Дана берет меня и оборачивает руки вокруг меня. — Прости за все, Тони.
— Ты тоже прости, Дана. Я должен был последовать за тобой. Я должен был найти способ справиться. Должен был сделать хоть что-то. Мне жаль, что я ранил тебя.
— Нет, — она качает головой. — Это не твоя вина. Как ты мог знать, если я никогда не говорила тебе?